И Оксана Богданова, оставшаяся вдовой! Встречаясь с Макаром, она бледнела и опускала глаза. Это задевало Макара.
— Вы могли бы объяснить ваше ко мне отношение? — спросил он ее однажды.
— Разве не ясно? Женя погиб… по вашему недосмотру.
— Женя тоже был командиром. Он сам имел право подписывать парашютные паспорта после укладки… Я верил ему. Вообще верю своим командирам.
— Послушайте, Тарасов! Вы хотя бы представляете, что случилось? Лучше семь раз погореть, чем однажды овдоветь…
— У меня тоже погибла жена… Я живу с двумя малышами. Мне тоже нелегко.
В глазах Оксаны мелькнул испуг. Она еще более побледнела.
— Может быть, я и не поняла еще всего, — смутилась она. — Вы как первая причина, в вас всю вину вижу… Простите!
А время шло. Нанизывались, будто сушеные грибки на белкину веточку, недели, месяцы.
Выровнялась, подросла незаметно для всех Поленька. Похорошела. Озорные, точь-в-точь, как у покойного Терехи, глаза ее сияли умом и лукавством. Закончив педагогический техникум, все лето хозяйничала в холостяцкой квартире отца. И опять ворчала на Степку, на Тихона, а за компанию и на Макара:
— Сладенько любите, солененько да кисленько… Против горьконького тоже не возражаете, а кашу добрую никто путем сварить не умеет! Ну, мужики! Ну горе с вами!
— Могу заверить тебя, дочка, — со всей серьезностью заявлял Макар, — лучше меня никто во всем батальоне кашу варить не умеет!
— Воображаю, чем батальон питается! — смеялась Поленька. — То недосол, то пересол.
— Поля, ты слушай! — привскакивал Степка. — Если хочешь знать, гретая каша всегда вкуснее свежей… Вот попробуй!
— Дядя Тихон! — обращалась Поленька к Пролазе. — Это он ваши мысли повторяет. Не знает только, что к чему.
— Умны мысли и повторить не грех, — кивал Пролаза.
И все вместе смеялись.
Деревня, где стояла часть, жила медлительной сельской жизнью и чем-то напоминала Родники. Макар часто гулял вместе с Поленькой около небольшой быстрой речки, и дочь сказала ему:
— Не хотела беспокоить тебя, но надо… Помоги.. Нет у меня желания ехать на работу по крайоновскому назначению… Хочу в Родники!
— Ты же комсомолка.
— Стоит ли объяснять, почему я приняла такое решение? Ведь Александра Павловна там лежит, братец Тереша и Марфуша. Хочу их дело продолжить… Что же тут зазорного?
— Ты просила об этом кого-нибудь?
— Пробовала. Слушать не захотели. В горкоме комсомола прямо сказали: не выедешь на место — попрощаешься с комсомольским билетом.
Поленька еле сдерживала слезы.
