— Гох»риэ фэ гх»аду, Эльфизиахровхо отхрод»э! – выкрикнула женщины, точеной ножкой отталкивая от себя застывшего воина. С чмокающим звуком ее рука выскочила из спины воина и женщина, брезгливо надув губки, тряхнула ей в воздухе, орошая все вокруг веером кровавых брызг.
— Чего? – выдавил из себя кто–то
— Это… – раздался другой голос, но тут же смолк.
«Гори в аду, Эльзиарово отродье!» – понял вдруг я. Вот, что она сказала! Слова жутко перекручены, но это то же язык, на котором говорим мы!
Между тем, женщина оглянулась по сторонам и чуть сморщила лоб, словно о чем‑то задумалась. Она протерла глаза, отчего вся правая сторона ее лица окрасилась красным – кровью убитого ей воина, которая покрывала всю правую кисть.
— В»эхы ащче кх»то? – не обращая внимания на кровь, покрывшую лицо, спросила она.
«Вы еще кто?» – чуть погодя, дошло до меня.
Наемники вокруг зашевелились. После того, что только что здесь произошло, никто не спешил убирать оружие. Даже то, что женщина абсолютно голая, даже то, что она невиданно красива, не развеивает настороженность окружающих. Если вспомнить, как она убила того воина, казавшегося неуязвимым…
— Прибить ее, от греха… – каркнул кто‑то.
Наемники угрожающе зашевелились, бряцая оружием. Женщина, прищурившись, смотрит по сторонам. Смотрит на поднимающиеся для атаки мечи, на устремленные в обнаженную грудь наконечники копий…
— Мы здесь случайно оказались. – я внезапно осознал, что уже стою перед ней и, немилосердно частя, отвечаю на ее вопрос. – Наверху на нас какие‑то твари напали. Нам удалось скрыться в пирамиде, а потом…
Снова сморщив лоб, женщина подняла руку в простом останавливающем жесте. Она мотнула головой, отчего длинные волосы, будто так и оставшиеся золотыми, как были на той фигурке, взметнулись веером.
— Я»ах тхэб»а пхан»имвах»ю, – произнесла она, чуть помолчав, – нхо са тхрауд»ом. Г»ахаври мех»делаене…
«Я тебя понимаю, но с трудом. Говори медленнее…» – я кивнул, показывая, что понял, и только раскрыл рот, чтобы повторить сказанное, как просила женщина, помедленнее… Воин, убитый ею, пошевелился. Так и оставшись с открытым ртом, я заозирался в поисках меча, оставленного где‑то на полу. Воин снова пошевелился – уже более отчетливо. Вот он! Упав на колени, я ухватился за скользкую от крови рукоять меча и изо всех сил вонзил его в горло оживающего врага. Кто‑то вскрикнул. Еще четыре копья вонзились в лежащее на полу тело. Только сейчас я понял, что оно как‑то странно шевелиться. Словно на полу лежит не человек, а марионетка. И кто‑то, чуть дергая вразнобой ниточки заставляет, так же вразнобой, подергиваться ее руки и голову. Дарен всемогущий! Это ведь не тело шевелиться…
