Из переулка сюда, на Главную, выскакивает всадник на лихом коне, гарцует вовсю, хочет, чтобы любовались им, хотя и боится, как бы кто не сглазил ему коня.
Солтан идет быстро, идет в школу по Главной. Матерчатая сумка с тетрадями и учебниками висит на боку. Снег хрустит под чарыками из крашенной в черный цвет воловьей кожи, их шил отец. Белая овчинная шуба перетянута поясом с серебряной насечкой. Кучерявые волосы выбиваются из-под мерлушковой шапки, лицо разгоряченно, потому что шагает Солтан военным шагом, размеренно размахивая руками.
– Здорово, хлопец, – шамкает дед Даулет, возвращающийся на своем осле из леса с дровами.
– Здравствуй, дедушка! А кузнец уже простучал свою песню! – говорит Солтан, давая понять, что дед опоздал на молитву.
Дойдя до дома Шайтана, Солтан пронзительно свистнул, друг выскочил со двора, и они побежали к школе вдвоем.
Вон идут по Главной три женщины, нарядно одетые, с полными плетеными корзинами.
– Моя мама тоже собирается на свадьбу, уже хычыны спекла, – говорит Шайтан и объясняет другу: – Где-то рядом с домом «Кривой талии» сегодня свадьба, надо же поздравить молодых со счастьем!
Бывают дни, когда в таких же корзинах женщины несут «горькую еду» – это они идут в дом, где кто-то скончался. Все новости – и радостные, и печальные – можно узнать, если пройти по Главной…
Мальчишки, которым надо идти в школу только во вторую смену, пока свободны и вовсю катаются с горки, оглашая аул шумом, кувыркаясь в снегу вместе с санями.
Крыши всех домов в ауле Аламат сейчас белы от снега и одинаково нарядны – и те, что крыты красной черепицей, и те, что небогато крыты дранкой, как дома Солтана и Шайтана. Есть в ауле и сакли под земляными плоскими крышами, как у бабушки Даум.
До самого разгара весны снег здесь, в Аламате, будет лежать, как и лежит, потому воздух в предгорье всегда разреженный, стойко морозный. Полезен этот воздух для людей. Лица у них такие свежие, здорового цвета.
По пути в школу и из школы непременно увидишь на Главной хоть какое-нибудь событие, а то и сам поучаствуешь в нем.
Конечно, не назовешь событием, что на крыше дома Кривой талии сидит черная ворона. Но вот когда ребята поравнялись с домом, из переулка вышла женщина, и в это время ворона каркнула три раза.
– Чтоб это был твой последний крик, проклятая тварь! – растерянно остановилась женщина. – Чтоб ты до вечера не дожила, чтоб потомство твое исчезло с лица земли!
Выругав ворону, женщина повернула обратно, потому что теперь все равно пути нет, не сбудется то, ради чего она шла: накаркала неудачу, а то и беду ворона. А та сидела себе на высоте и наблюдала со злорадством.
