— Ну зачем же извиняться, — воспротивился я. Рука невольно сжала бинокль. — Надеюсь, сегодня мы увидимся? — Опять я смотрел на свою жену и на сына — то на нее, то на него. — Думаю, минут через двадцать — тридцать буду у вас на заводе.
— Ну зачем же, зачем же вы так? На заводе?! — загремел в ухо Геннадий Виссарионович. — Вы же еще не завтракали! Если сразу поедете, то и поесть не успеете.
— Да-да, конечно, — негромко проговорил я.
Олег был чем-то расстроен, а Марта на чем-то настаивала. Ложечка упала в розетку, и немного белого мороженого расплескалось по столу. Я пытался понять эту сцену.
— И кроме того, — сказал Геннадий Виссарионович, — через двадцать минут вы приехать никак не сможете!
— Почему же? — спросил я.
— Потому что не сможете оторваться от окна.
— От какого окна?
— Я предлагаю лучший вариант. Мы встретимся не через двадцать минут, а через пять, и не на заводе, а в ресторане гостиницы. Столик я заказал.
Чтобы отложить бинокль, пришлось сделать над собою усилие. Я снова набрал номер Арины, и снова в цветочной квартире трубку никто не снял. На пятнадцатом гудке я оставил эту затею и быстро спустился в ресторан.
Крупный розовощекий мужчина радостно и долго тряс мою руку в своей пухлой горячей руке.
— Алан Маркович, если не ошибаюсь? Очень, очень рад знакомству!.. — Он был само благодушие. — А я Геннадий Виссарионович, тот самый! Ну, что же мы с вами встали, пойдемте!
Терзавший меня голод мгновенно прошел, как только я оказался за столом. Соблазнительные, дурманящие запахи, поднимавшиеся к моему окну из кухни, здесь, в зале, полностью отсутствовали. Мы ждали официанта. Геннадий Виссарионович оживленно рассказывал анекдоты, я осматривался. Во всем ресторане был единственный цветок в горшочке, белый тюльпан, и стоял он на нашем столе.
— Будьте так любезны, — обратился я к подошедшему официанту. — Унесите тюльпанчик!
— Цветов не любите, Алан Маркович? Ведь не любите?! — Мой новый знакомый смотрел из-под пушистых белых бровей то ли с иронией, то ли с раздражением. — А напрасно, напрасно вы к ним так, к цветам. Вот и из номера тоже велели цветок убрать, а почему?
Я попробовал быть резким, желая сразу, одним ударом прекратить все это панибратство:
— Вы что, следите за мной?
— Да, в бинокль. — Он пристально посмотрел на меня. — Вы, Алан Маркович, не обижайтесь: у нас провинция, здесь все всё про всех знают, все на виду, ничего не скроешь. Придется привыкнуть.
— Надеюсь, что привыкать не понадобится, — все тем же ледяным тоном ответил я и прибавил помягче: — Через пару дней дела закончу, на самолет — и домой!
