Ах, неужели глаза мои раскрываются только для того, чтобы лить слезы? О, сцепление несчастий! Они редко приходят отдельно; они любят тесной вереницей преследовать несчастного.
Я оплакивал своих друзей, нужно было также оплакать мою милую! Мои прошлые печали поглощаются чувством ее потери. Люцила, во цвете лет, унесенная из этого мера, когда... При этой мысли, как усиливается моя скорбь!
Моя душа жадно упивается горечью, раздирается сердце и чувство счастья навсегда уходит, вытекая из этой раны.
Я вижу, солнце опускается под горизонт; тени отбрасываются вдаль по равнине; уже только возвышенный вершины гор удерживают последние лучи исчезнувшего светила.
Вот час, в который полный нетерпение, я бежал к блаженным местам, где ожидала меня милая, час, некогда столь желанный! Ты теперь только час моего отчаяние.
Люцилы нет.
Увы! Ее дорогой образ постоянно представляется моей растроганной душе. Как блистали глаза ее нежным огнем? Как усиливала ее скромность действие ее прелестей! Какая чистота, какая живость, какая приятность в ее беседах! Как красота ее была обольстительна, и сердце ее создано для любви! Все было в ней. Судьба и добродетель расточили ей все свои дары. Что более могло бы ей небо даровать?
Ах, она была слишком прекрасна, чтобы жить, я был слишком счастлив! Ревнивый рок подкосил ее, как едва распустившийся цветок.
Столько прелестей должны ли были так скоро погибнуть? Итак я не увижу более, как дивный ротик улыбается мне любовно! Я не услышу более трогательного голоса, сладостные звуки которого шли прямо к моему сердцу! Ее нежные взгляды не пробудят более в душе моей чарующих волнений.
О Люцила, Люцила, в какое отчаяние потеря тебя погрузила твоего милого!
Где найти вновь ее с ее прекрасным характером, ее чувствительною душою, ее благородными чувствами? Каким наслаждением она опьяняла мое сердце в доверчивых излияниях своей души! О, сладостное общество, нежный союз! Нет, не союз, а смешение двух сердец.
Небесное блаженство, блаженство столь редкое на земле, я тебя вкусил, я тебя потерял! Нет более для меня Люцилы. Она поспешила скрыться в бездне вечного ничто. Мне остается лишь грустное воспоминание, постоянное в моей душе и удручающее мои мысли.
Под ильмом радомской рощи.
Кой-какие лучи надежды стали было западать в глубь моего сердца, но увы! Как скоро они потухли!
Прошел смутный слух, что граф Собеский избежал гибели в развалинах своего охваченного пламенем дворца и со своей семьей удалился в Опалин. Я тотчас бросился туда; но все мои поиски были тщетны — нет Собеских.
