Ты знаешь мою привязанность к этому милому кузену. Так как я стоял недалеко, то отправился к нему и нашел его при последнем издыхании, в объятиях отца.
Смертная бледность распространялась по его лицу, глаза его были почти потухшими. Он захотел сказать последнее прости окружавшим, но, раскрыв уста, испустил дыхание.
Едва он отдал душу, как грустный причитания его отца наполнили комнату.
— Горе, — восклицал он, — дожить до этого дня! Лучше бы мне лишиться жизни в бою! Я бы умер без горечи, а теперь мне придется влачить горестную старость. О, мой сын, мой дорогой сын! Когда я потерял твоего брата, я имел тебя, чтобы утешиться. Все кончено для меня. Антоний! Станислав! Дорогие мои дети, мне кажется, что именно сегодня я потерял вас обоих! Смерть одного вновь раскрывает раны, нанесенные самому моему сердцу смертью другого. Я не увижу вас более!
Я слушал его в мрачном молчании, проливая вместе с ним слезы; находившиеся при нем силились его утешить.
Дорогой Панин, неужели мне суждено исчерпать все суровости судьбы? Жестокая, без устали меня преследует. Каждый день она отнимает у меня одну за другой части меня самого и оставляет меня одного на земле. Из стольких друзей, бывших усладой некогда моей жизни, остаешься ты один, и увы! Только для того, чтобы на твоей груди мне изливать горе.
Для довершение несчастий, я только что получил известие, что мой дед, Сандомирский староста, негодуя на отца за вступление в Барскую конфедерацию, лишил меня наследства.
Как уныло состояние моей души! Я не выношу общества, ищу уединения. Я посещаю могилы, и там, сидя среди мертвых, я размышляю о суетности житейских дел.
Сокол, 20 июня 1770 г.
P.S. Злая судьба конфедератов преследует их повсюду. Их главные силы понесли поражение при Жулкне. Неприятель теперь их преследует. В разброде, без вождей, они непременно будут изрублены в куски.
Чтобы хоть на время дать отдых моим глазам от печального образа Люцилы, я провела несколько дней у графа Огинского, где я только и знала, что веселилась.
Обер-камергер короля, утомленный процессом, который он вел против графа по вопросу о значительном наследстве, предложил свою руку единственной дочери своего противника, как средство решить полюбовно их спор. Его предложение было принято, и юная наследница с радостью согласилась быть залогом примирение двух семей.
Уже три недели, как он прибыл сюда, чтобы осуществить этот союз. С той поры каждый день — новые праздники, блещущие всем, что когда-либо было придумано для наслаждения.
