Молодая графиня, конечно, самая хорошенькая брюнетка, которую когда-либо создавала любовь. У ней очаровательный стан, изумительно красивые черные волосы, и цвет ее лица совершенно помрачает белизну лилий. Ее блестящие глаза осенены удивительно красивыми бровями. Ее румяные губы позволяют видеть два ряда жемчужин, вправленных в коралл; прелестно округленная рука заканчивается нежной, полненькой кистью. Живость ее чарующа, голос — блестящ, взгляд говорите о желании, вся она, кажется, дышит утехами любви.
Супруг — не красавец, но характер его очарователен — сама веселость, приветливость, галантность.
Вчера они скрепили свой брак у подножия алтаря, и нужно было видеть его восторг и радость при возвращении с церемонии.
Его милая половина не казалась слишком веселой. Может быть, она была смущена приближением брачной ночи или — что вернее — занята мыслями об ожидающих ее наслаждениях. И разумеется, она не провела всей ночи во сне: предполагаю, что я слышала вздохи ее умирающей стыдливости, так как комната, которую я занимаю, рядом с той, где должен был завершиться брак.
Молодые проснулись очень поздно. Признаться ли тебе? Когда молодая женщина, вставшая с брачного ложа с оживленным лицом, томными глазами и смеющимся ртом, одними своими взорами, казалось, сказала мне, что она только что была счастлива, я не могла удержаться и не бросить на нее завистливая взгляда.
Ах, Розетта! Мне одной любовь не открывает своих сокровищ. Эти жгучие стрелы, которыми ранит амур счастливых любовников; это сладостное опьянение и эти чарующие восторги, я не знала их никогда. Грустно видеть, как протекли для меня без наслаждений столько лет, а они могли бы быть восхитительными. Такова ли должна быть участь женщины в двадцать два года... Которой небо дало, чем нравиться и, еще более, чем любить.
Продолжение.
Как они счастливы! Их взгляды выражают безумие двух сердец, упоенных наслаждением. Они любятся без забот, отдаются друг другу без пресыщения, и все их занятие как бы полностью насладиться своим счастием.
Дорогая вещь, Розетта, браки, когда любовь оберегает любовников от холодности супругов.
Сурос в Полякии, 21 июня 1770 г.
Я только что совершил поездку в Краков.
При моем возвращении я нашел пачку твоих писем и с печалью узнал о длинном сцеплении твоих несчастий и грустном конце нашего общего друга.
Мне тебя жаль, дорогой Густав, но мои слезы принадлежать Ловескому. Неразумный юноша! Нужно ли так забегать пред судьбой, чтобы оставить после себя столько сожалений.
