Склонившись над его печальным ложем, с смертельной тоской в сердце, я вытирал его холодные раны и поддерживал его слабеющую голову.
Уже светоч его жизни бросал только слабые лучи. Я считал с ужасом моменты, которые остается ему жить. Он хочет возвысить свой замирающий голос, его почти потухшие глаза ищут меня еще. Его мертвеющие руки слабо поднимают мои, и я собираю его последние вздохи.
Шум его смерти распространяется, но друзья его, полные зависти и ненависти, вместо того, чтобы стать около его могилы в качестве почетного караула, бегут все и отказываются участием в погребении исполнить относительно его долг.
Итак, покинув мир без шума, он вошел без пышности в царство мертвых. Были пренебреженны самые простые обряды, и тот, кто со славою проявил самые возвышенный добродетели, самый обширный гений, самую редкую родовитость, не получил даже самых обычных почестей. Дорогая тень, прости необходимости!
Настигнутый сам жестоким ударом и весь покрытый кровью, я копаю ему могилу; мои трепетные руки несут его туда; я воздвигаю наскоро ему памятник. Я орошаю его могилу слезами и говорю ему последнее прости голосом, прерывающимся от рыданий.
Когда смерть уносит у нас друга, оставшиеся друзья увещевают нас утешиться в его потере. Они наперерыв стараются осушить наши слезы. О, жестокие! Прочь с вашим официальным вниманием, дайте течь нашим слезам. После перенесенной мною потери могу ли я пролить их слишком!
Я вижу, дорогой Панин. Как при грустной вести о кончине Лобеского текут у тебя слезы, я слышу твои сожаления и знаю, что ты, как я, не побоишься отдаться слишком великой горести.
Пусть другие сохраняюсь память о своих друзьях памятниками или грустными надписями. Что касается меня, я унесу память о Ловеском вырезанною в моем сердце. Каждый день я буду плакать на его могиле, и мое сердце будет надгробной лампадой, горящей на его гробнице.
Буковина, 10 іюня 1770 г.
Покиньте возможно скорее Варшаву, милостивая государыня, со всеми, кто вам дорог. Конфедераты ищут жизни короля и не преминуть причинить неприятность принадлежащим к его партии.
Удалитесь в ваше имение Остелен: по-видимому, они с этой стороны не угрожают.
Не имею времени уверить вас в чувствах почтения и Люцилу в чувствах любви.
Окрестности Сокола, 15 июня 1770 г.
Я вздыхал еще по погибшем Ловеском, когда пришло известие о несчастном дне Кодны.
Несколько прибывших в Сокол беглецов мне сообщили, что более тысячи ста конфедератов изрублены в куски, что Собоский, Любов, Боминский остались на поле битвы, и что Бредини опасно ранен и удалился в Станнслав.
