Мало чье мнение для Селины имело вес. Она с презрением относилась к любому авторитету и насмехалась нам всеми, кто пытался ее поощрить. Но эта банальная похвала почему-то отозвалась теплом в груди. Похоже, эта женщина знала, как использовать ее странное состояние, какие эмоции задеть и как…
— Ты хоть раз виделась с русскими наследниками Сильвии Карье? Встречалась с ними?
— Нет, — ответила Селина.
— Созванивалась?
— Нет. Я пыталась поговорить с Луи Жире. Он их…
— Я знаю, кто это, — перебила гостья. Воспринимать ее как агента по продажам уже не получалось. Собственно, Селина вообще забыла, при чем тут продажи, кто о них говорил. — Что он тебе сказал?
— Ничего такого, что нельзя узнать через открытый доступ. Он осторожный.
— Старый урод… Что он знает про завещание Антонио?
— Чуть-чуть. Не думаю, что он воспринял меня всерьез. Меня или это завещание.
— Хорошо, это все к лучшему. Значит, русские, которые живут в усадьбе, ни разу с тобой не общались? — уточнила обладательница черных глаз.
— Нет. Они, возможно, не знают моего имени. Если только им не сказал Жире. Но я не думаю, что он им сказал. Зачем ему?
— И верно, незачем. Ты какую-нибудь информацию о них собирала?
— Нет. Я не хотела работать над этим делом. А нужно было?
Как ни странно, если бы собеседница сейчас сказала, что да, нужно, Селина отправилась бы выполнять любое ее указание. Она сама себя не узнавала, но и не озадачивалась причинами. Тело и сознание онемели в равной степени. Она словно парила где-то высоко, связанная с собственной оболочкой лишь тоненькой нитью…
— Не нужно было, это не твоя забота, — сообщила гостья. Ее слова отозвались в сердце облегчением. Это как в детстве, когда хвалят за хорошие оценки… — Даже лучше, что ты к ним не лезла. Пожалуй, и к Жире не следовало бы, ну да ладно. Этого уже не исправишь.
— Мне очень жаль… Я могу как-то исправить ситуацию?
— Нет. И не надо ничего исправлять. Ты пока не нужна. Можешь заснуть.
Селина словно этого позволения и ждала — хотя выспалась и сонливости как таковой не чувствовала. Но слова гостьи все изменили. Адвокат и без того сидела на краю кресла, а теперь, когда ее тело вдруг обмякло, и вовсе соскользнула на пол. Но ее опьяненному сознанию казалось нормальным то, что она валяется на полу почти голая, в неудобной позе на виду у какой-то женщины, которую в другой день и на порог бы не пустила!
Ее собственная реальность и система ценностей вдруг отступили на второй план. Селина, как и в начале разговора, просто плыла по течению, счастливая и невесомая. Она была рада, что ей позволили заснуть.
