"Ну что, бляди, - думал про себя Мовшович, - вы думаете, что я принес вам мир. Нет, суки позорные, не мир я принес вам, а меч!"
- Элохим, о Элохим! - взревел Мовшович.
- Элохим, о Элохим! - взревел вороной конь.
- Элохим, о Элохим! - взревел меч. И вырвался на свободу.
Рубил меч головы врагов.
Топтал вороной конь тела врагов.
Железной рукой Мовшович душил горла врагов.
Смерть оставляла за собой святая троица. Смерть и ничего, кроме смерти. Сами собой рушились шатры вражьего племени, сами собой падали на землю в предсмертных судорогах верблюды, ослы и кони вражьего племени. Неродившиеся младенцы выпрыгивали из разодранных чресл мертвых матерей и мгновенно чернели под палящим светом меча Мовшовича. И скоро за спиной Мовшовича, его вороного коня и его меча остались только прах и тлен.
И только на пригорке оставался один шатер, у полога которого стояли две единственные оставшиеся в живых обнаженные фигуры. Медленно направил Мовшович коня к шатру, крепче сжал меч. И вот они стоят перед ним. Рабыня его, чернокожая Суламифь, и сын его Измаил, сокращенно Вова, много лет назад изгнанный им, Мовшовичем, вместе с матерью его Агарью. Спокойно ждал отца Измаил, прижимая правой рукой дрожащую Суламифь. Опытным взглядом Мовшович определил, что дрожит Суламифь не только от страха за себя, но и от страха за то, что в ней. А в ней было семя Измаила, последние капли которого падали с обмягшего Измаилового члена.
- Ты, Вова, убил сына моего Костика? - спросил Мовшович Измаила.
- Я, - спокойно ответил Измаил.
- За что, Вова, ты лишил меня сына моего возлюбленного Костика? спросил Мовшович Измаила.
- За то, - ответил Измаил, - что ты лишил меня отца. Какой мерой ты судил меня, такой и я судил тебя.
- Око за око, - сказал Мовшович заповедь Господа и поднял меч. И сквозь сверканье меча увидел пустынную землю с горами, пустынями, лесами и реками. И на всей Земле стояли только Измаил, сокращенно Вова, Суламифь, фаршированная семенем Измаила, и пустой-пустой Мовшович. Последние люди Земли.
- Что мне делать, Господи? - спросил Мовшович Господа.
Бог вздохнул и сказал:
- Вот ты, Мовшович, стоишь пред сыном твоим Измаилом, которого изгнал ты по повелению моему, пред сыном твоим Измаилом, который убил сына твоего Исаака. Вот рабыня твоя Суламифь, которая носит семя Измаила в чреве своем. Вот Земля, на которой стоят всего три человека. А вот меч в руке твоей, и конь вороной под седалищем твоим. Ничего не могу посоветовать тебе, Мовшович. А вручаю в руки твои самую большую силу и самую большую слабость. Даю я тебе, Мовшович, свободу воли. Отныне и присно и во веки веков ты сам себе всадник на вороном коне и мера в руке твоей.
