А он изумлялся: вот уж не ждал, что она так выросла. Май повела его в деревню. В ту ночь, как сегодня, вся деревня собралась в доме у старого Мета. Точь-в-точь как нынче ночью…
Гулкий голос старика звучит, будто эхо той давней поры.
— Слышите, точь-в-точь как нынче ночью. Здесь, здесь в моем доме, у этого очага. Так же сеялся с неба мелкий дождь. Я сидел на том же месте. Тну уселся тут. А Май — вон там, где теперь села Зит… Верно ведь, Тну?
Да, верно! Верно, так оно все и было. Вот так же размеренно шелестели в листьях смоковницы дождевые капли, плясал огонь в очаге над сучьями сану и у околицы шумела в ночи вода, падая из бамбукового желоба. Соседи всем миром сошлись в доме у старого Мета — отпраздновать возвращение Тну после побега из конгтумской тюрьмы. Напротив него сидела Май, на него смотрели те же глаза, затененные густыми бровями, умерявшими их блеск, только взгляд их, пожалуй, был не так строг, полон нежности и любви, но тоже спокоен и тверд. Правда, старый Мет тогда ничего не рассказывал. Он лишь попросил:
— Май, дай-ка бумагу товарища Кюйета, а ты, Тну, прочитаешь ее вслух всей деревне.
После того как Тну схватили каратели, товарищ Кюйет перебрался вскоре в уезд Бай и там погиб. Вместе со своими спутниками он угодил в засаду, был тяжело ранен, его унесли в лес, и там он умер. Перед смертью он послал в деревню Соман это письмо. Тну взял листок в руки и при свете пылавших в очаге веток сапу прочитал:-«Милые мои Тну и Май, земляки из деревни Соман. Я умираю. Пусть все, кто остались в живых, готовят колья, пики, секиры, тесаки, самострелы. Прячьте получше их в лесу, чтоб враги не нашли. Наступит день, когда все это пойдет в ход. Ну а ты, Тну, учись хорошенько, будешь вместо меня подпольщиком…»
Да, народу тогда набралось — точь-в-точь как сегодня. И старый Танг, и брат Про с сестрицею Блом, тетушка Брой, старый Ленг… Из всех нет сегодня одной лишь Май.
Тну дочитал письмо, и тотчас, хоть за полночь дождь зарядил всерьез, все до единого с факелами из смолистых веток сану отправились в лес вслед за старым Метом — забрать из тайника копья, пики, секиры, тесаки, припрятанные там сразу, как пришло письмо от товарища Кюйета. Потом Тну три дня и три ночи добирался до горы Нгоклинь и столько же шел обратно, только за плечами у него была теперь не сумка, полная белых камней, как три года назад, а корзина с точильными кремнями. Хвала горе Нгоклинь, на ее вершине целая залежь этих кремней — хватит и на сотню восстаний.
