— Вы слышали о Шадруване? — спросила Рахиль.
— Очень мало.
— Неважно. Поверьте мне на слово, Шадруван и Кровь — два сходных феномена. Шадруван исследовали. Дело закончилось термоядерными бомбами.
— Уничтожили? — заинтересовался полковник.
— Нет. В том-то и дело, что нет. Объект закрылся и стал недоступен.
— Даже для вас, антисов?
— Для нас — в первую очередь. Шадруван — опухоль, которую Ойкумена не в силах вырезать. Эта опухоль растет. Если мы сообщим Совету Лиги про Кровь, в итоге мы придем к бомбам. Вероятность 78,7 %, я считала.
Рахиль пожала плечами. Жест вышел искусственным. Целый ряд жестов Рахиль Коэн просто заучила, как заучивают идиомы чужого языка, чтобы пользоваться в общении с не-гематрами. Там, где у актера — или ребенка — тысяча оттенков, у нее был один.
— Я не против бомб, полковник. В конце концов, Шадруван бомбила моя раса. Но перед бомбардировкой я хочу две вещи. Во-первых, удовлетворить свою антическую потребность в свободе перемещения. Если Кровь меня не пускает, я должна войти. Войти и выйти, по своему желанию, — голос женщины зазвучал громче, не став выразительней, — в удобное мне время, в избранном мною месте. У меня плохо с эмоциями, но эта страсть мне доступна. Она ярче, чем хотелось бы. Мне достаточно одного Шадрувана — вызова, на который я не смогла ответить.
— Мы не смогли, — поправил ее Папа Лусэро.
Рахиль проигнорировала реплику карлика:
— В Кровь вошли помпилианцы. Слабые люди в жестяных гробах. Погибли они там или остались живы, речь о другом. Куда вошли люди, войдем и мы, антисы. Вы проведете нас туда, полковник. Тайком, как диверсионную группу. С грохотом и треском, как штурмовую группу десанта. Найдите способ, и мы отплатим вам сторицей. И помните: пока мы вас уговариваем, ваши соотечественники шлют в Кровь свои корабли. Гибнут в зареве, где мы не в силах им помочь. Ваша родина отказалась от вас? Хорошо. Откажетесь ли вы от родины, легат Тумидус?
— Вы точно гематрийка? — спросил Тумидус. — Очень уж пафосно.
На губах его играла ледяная усмешка.
— Я гематрийка, — Рахиль встала. — Я умею считать. Вы согласитесь, я уверена. Вероятность вашего согласия — 87,3 %. Если вы сейчас пошлете меня в задницу, вероятность вырастет до 89,6 %.
— Я соглашусь из чувства долга перед далекой родиной?
— Нет. Вернее, не только. Родина — 43,9 %. Азарт, тяга к авантюрам, желание участвовать в таком деле, как наше — еще 20,5 %. И более 20 % — у вас есть какие-то личные цели, которые недостижимы без нашего участия. Цели были и раньше. Но теперь они сделались достижимей. Вы это поняли час назад, полковник, когда узнали про Совет антисов.
