И здесь уже все было – именно вопрошание было ядром способа, которым пользовался Сократ при понимании действительности и при обучении древних греков. Чаша со смертельным ядом – вот цена эффективности этой технологии. Тут осторожнее надо бы!
Однако есть техники менее опасные. Например, метод «волны развертки знания».
Метод «волны развертки знания»
По сути это философский метод конструирования идей «вещей». Он полезен там, где необходимо «формовать» сознанием некие расплывчатые, мерцающие психические образы и придавать им облик ясных мыслительных конструкций – еще не строгих, но все же понятий. Я привлекаю здесь психологическую точку зрения, ибо «ничто не может быть предметом знания, если не выступает в качестве психического образа» [51] .
«Бессознательное есть духовная матрица, оно по своей сути является творческим началом, месторождением форм мышления». (/С.-Г. Юнг)
Из психологии мы знаем, что «хранилищем» идей является некая «темная» область нашего сознания, погружение в которую одного исследователя награждает чистыми, незамутненными мыслями и образами, а другого – мощными порывами инстинктов. Следуя за первыми, надо научиться методу – регулярно выводить из области бессознательного подвижные образы уместного значения.
В современной версии этот метод приведен к алгоритму [52] . Разверну его на примере мышления такого явления, как «организация».
Шаг 1. Формирование исследовательского намерения Мы уже обсуждали, что всякая познавательная установка на реальность берется нами изначально и отпечатывается на все ее отражения в мыслях. Как мы захотим «смотреть», например, на организацию, так она нам и «откроется». Поэтому в самом начале погружения в содержание явления необходимо осознать свое намерение, определить или установить «заданность» его развертки. Иными словами, необходимо выбрать «точку зрения».
...
«Очень многое достигается в результате изменения познавательной установки. Во-первых, гигантски расширяется область данного: предметом исследования выступают теперь все абсолютно акты сознания, признаваемые принципиально равноправными по своей онтологической природе, а то, что ранее считалось „подлинной реальностью“, предстает теперь лишь как одна из возможностей в поле „трансцендентального опыта“. Во-вторых, само внимание познающего переключается с вопроса о факте и соотношениях между фактами на вопрос о том, что и как, каким именно образом дано в актах сознания, то есть на вопрос о смысле любого явления. Так, наряду с интеллектуальными актами теоретического сознания приобретают полное равноправие эмоциональные акты, свидетельства религиозного чувства начинают фигурировать как предметы интенционального анализа вместе с очевидностями математического мышления, но, разумеется, на свой собственный манер. В-третьих, устранение экзистенциальных проблем (реального существования, которое всегда остается более или менее гипотетичным) дает возможность прямого интуирования предметностей, минуя посредство логической аргументации и ненадежные эмпирические обобщения» [53] .
