О Великий Цхарн, за что мне это? За что?! Чем я так провинился перед тобой?
– Ланc, ты чего?
Арни стоял надо мной и смотрел мне в глаза с некоторым испугом. Я сообразил, что, кажется, стонал.
– Тебе больно? – он взял меня за руку.
– Нет... так, – я скрипнул зубами, – Жизнь веселая.
– Вот что, парни, – вмешался Таро, – пошли-ка выйдем.
Я поднялся. В молчании мы вышли из комнаты, накинув куртки. Через чердак поднялись на крышу. Благо, дождя не было и вообще потеплело.
Здесь можно было разговаривать спокойно. Мы и так-то часто уходили на крышу, а сейчас уж наверняка «жучки» в комнате установлены.
Ведь скорее всего, сообразил я, меня и выпустили именно для того, чтобы собрать улики... послушать, о чем я говорю с парнями. Не веду ли изменнических разговоров.
Я сразу же сел на шифер, подальше от края. Отсюда был хорошо виден закат. Небо уже потемнело, солнце зашло, и только сиренево-алое зарево горело на горизонте, а от него – леса, леса, темные, покрытые пятнами осенней ржавчины, и стальные лунки озер.
– Ты что-то совсем расклеился, Ландзо, – сказал Арни озабоченно, – Болит?
– Да нет, не очень. Почти прошло уже. Это все ерунда. А вообще, знаешь, мало хорошего. Ведь теперь посадят – а за что? Вы-то хоть верите, что я не брал документов?
Арни покрутил пальцем у виска, укоризненно глядя на меня, и отошел.
– Помирать не хочется, – сказал я, – не знаю, что мне делать...
– Я другого не понимаю, – заговорил Таро, – Почему – тебе? Почему в единственном числе? Ты что, – он картинно, в стиле Зая, нахмурил брови, – противопоставляешь себя коллективу?
– Правильно, Тар, – поддержал Арни, – Надо иначе вопрос ставить: что НАМ делать.
Я растерянно глядел на них.
– Вы что, ребята? Обвиняют же только меня.
– Ну да, – сказал Таро, – но копают-то под нас. Твоих показаний будет вполне достаточно. Сейчас тебя увезут в тюрьму, и сам понимаешь, что тебя там ждет. Чем с таким на совести жить, я уж лучше сам сдамся.
– Дело даже не только в этом, – добавил Арни, – ты же не брал этих документов, верно? И Зай это знает. Все это затеяно только для того, чтобы нас... ну сам понимаешь, у нас ведь дружба ненормальная, неправильная. Мещанская. Заю она не нравится.
Я опустил голову. Арни, как всегда более сообразительный, был прав. Абсолютно прав.
Теперь я понимал, чего Зай добивался от меня. И будет еще добиваться. Ему не просто надо было нас разделить. Это и само собой бы произошло – мы бы женились, уехали на учебу. Ему надо было оставить в наших душах грязненький такой, неприятный след предательства. Чтобы веры не осталось друг в друга. В дружбу. И никакой групповщины. Никаких личных симпатий. Только Община, Родина и Цхарн.
