С трудом приподнявшись на локтях, Андрей огляделся. Метрах в пятнадцати чадил в кювете задравший корму бэтээр; чуть в стороне слабо дымилась здоровенная, почти метр в диаметре, воронка — часть убийственной энергии заряда все-таки ушла в стороны и вниз, а не вверх. Укатанное еще американской бронетехникой шоссе ныне было усеяно вывороченными взрывом камнями, сорванным с брони шанцевым инструментом, какими-то обломками и...
Думать о том, что следует за этим самым «и», не хотелось. Как и о том, что местные партизаны могли не только заложить заряд, как обычно делали, но и для разнообразия дождаться в засаде его срабатывания — сама мысль об оказании им огневого сопротивления сейчас казалась абсурдной. Да и вырванный из рук автомат в пределах видимости не наблюдался. И еще что-то липкое и противное струилось по лбу и щеке, заставляя часто-часто моргать и не позволяя сфокусировать зрение.
Помогая себе руками, сержант встал на предательски дрожащие ноги и провел грязной ладонью по лицу, не глядя отряхивая на дорогу кровь. Сделал несколько шагов в сторону того, что таилось за тем самым неназванным «и», еще минуту назад бывшим хорошим донецким парнем Костиком.
Наклоняться и уж тем более проверять пульс Андрей не стал: не надо было быть медиком, дабы понять, что товарищу не поможет даже хваленый штатовский госпиталь. Да и остальным парням из его отделения, тряпичными куклами разбросанным по дороге, помощь стационарного «амбуланса» уже не требовалась, а до бронетранспортера сержант, на свое счастье, добрести не успел. Сквозь сорванные десантные люки вдруг полыхнуло жаркое дымное пламя горящей соляры.
Подхватив с земли чей-то автомат, Андрей быстро, насколько позволяло его нынешнее состояние, затрусил в сторону от дороги. Пока ему просто немыслимо, нереально везло, но испытывать судьбу и дальше, стоя рядом с бэтээром, в котором вот-вот начнет рваться боекомплект, было глупо.
Боекомплект, несмотря на охваченное огнем боевое отделение и местную жару, сдетонировал только через минуту, когда покачивающийся от слабости старший сержант уже завернул за придорожный бархан, надежно укрывший единственного уцелевшего миротворца от веселого фейерверка хаотично разлетающихся пуль...
Конечно, самым умным в данной ситуации было бы просто рухнуть на покатый песчаный бок бархана и дождаться помощи — в семи километрах располагался польский[7] блокпост, дежурные с которого уже наверняка услышали прощальный салют горящего БТР. Однако... разве мы всегда делаем то, что является именно самым умным?
