Ранульф был потрясен тем, с каким жаром и негодованием говорила Рейна. Сам-то он понимал, что с ним поступили несправедливо, однако не мог и надеяться на то, что она поддержит его. Леди не заняла сторону леди?! Он решил оставить ее вопрос без ответа.
— Не имеет значения, кто этот человек. Все, на чем я настаиваю, чтобы ничто из вашего состояния не попало к нему в руки. В случае моей смерти я хочу, чтобы все ваше наследство вернулось к вам вместе со всей моей собственностью. И я хочу, чтобы это было оговорено в контракте.
Широко раскрыв глаза, все еще не веря его словам, Рейна прошептала, запинаясь:
— Как… если… вам будет угодно, сэр.
— Осознаете ли вы, что, заключая союз со мной, вы можете рассчитывать только на мою помощь и ничью больше?
— Да. — Рейна окончательно пришла в себя. — Мне и требовалась только ваша помощь. А ту дополнительную поддержку, что может нам понадобиться в случае чего, мы получим у Шеффорда.
Услышав, как она произнесла «мы», Ранульф как-то сжался. Никогда еще в своей жизни он не был «мы»… А эта маленькая женщина ведет себя пока довольно рассудительно, значит, она все-таки может быть разумной! Конечно же, он уже простил ей те условия, на включении которых в контракт она так настаивала, и, напомнив ей об этом, он крепко сжал ее своими руками, подняв так высоко, что лица их оказались на одном уровне.
— Мы обо всем договорились и можем закончить это дело, но понимаете ли вы, мой маленький генерал, одну вещь? Может, вы и защитили себя от возможности познать всю силу моего кулака, однако если вы все же заслужите наказание, то ваша милая попка познакомится с моей ладонью. Вы не сможете безнаказанно издеваться и провоцировать меня.
Затем он поставил ее на ноги и втолкнул в комнату для того, чтобы произнести клятвы супружеской верности и поцеловаться в знак примирения. Но примирения ли?! Как хотелось ей знать в тот момент, почувствует она хоть когда-нибудь снова, что значит спокойная, мирная жизнь…
Рейне с неимоверным трудом удалось победить возникшее в ней чувство страха к этому мужчине, ибо никогда раньше она не испытывала ничего подобного. С самого рождения жила она под тщательной опекой, защищенная от суровых реальностей жизни, хотя и знала об их существовании из рассказов друзей или родственников. Мать и отец любили и баловали свою единственную дочь, а когда шесть лет назад мать Рейны умерла, вся любовь отца, который не знал, как угодить своему чаду, стала принадлежать только ей. Хотя девочка должна была отправиться на воспитание в Шеффорд, она осталась в замке, ибо ее мать слишком боялась выпускать Рейну из поля зрения. Так в Клайдоне она научилась и шить, и вышивать, и читать, и писать, выучила латинский и французский языки, а также редко встречающиеся формы своего родного английского. Она знала все о том, как вести хозяйство внутри замка и за его пределами, умела принимать даже финансовые и юридические решения, хотя эти занятия и были для нее более чем утомительными, ибо сама Рейна признавалась в том, что не всегда была достаточно аккуратна и внимательна при счете денег.
