Тамъ онъ прождалъ до полдня, пока наконецъ продалъ солому, свезъ ее на дворъ къ покупателю и, вернувшись на прежнее мѣсто, попросилъ сосѣда Акима. еще не продавшаго свое сѣно, приглядѣть за лошадью и телѣгой, а самъ пошелъ на верхній базаръ въ каменные ряды купить шлею. Но только что Леон-тій отошелъ отъ телѣги, какъ услышалъ сзади голосъ сосѣда.
— Свагь, ты не всѣ сотки-то одинъ пей и мнѣ принеси! — шутливо крикнулъ тотъ.
Леонтій какъ разъ въ эту минуту думалъ, что по дорогѣ въ обжорномъ ряду ему надо маленько пере-кусить, потому что съ самаго утра онъ ничего не ѣлъ и его соблазняла мысль выпить одну сотку, хотя, вы-ѣзжая изъ дома, онъ далъ зарокъ ввиду завтрашней праздничной попойки сегодня не притрагиваться къ вину.
Оттого что сосѣдъ поймалъ его на преступной мысли, Леонтію стало непріятно, шутокъ же онъ во-общз не любилъ и тутъ же рѣшилъ, что, во что бы то ни стало, выполнитъ зарокъ. Онъ полуобернулся къ сосѣду съ своимъ всегдашнимъ, только еще болѣе суровьімъ видомъ и о^І^М^^ЦО Ги
172
— Не такія дѣла, Штобы пить... Й хлѣба-то іій поѣшь вволю, а не то, штобы пить. И вишь, казѳнки закрыты.
Сосѣдъ лукаво прищурился и кивнулъ своей болѣѳ свѣтлой, чѣмъ лицо, мелко-кудрявой бородой.
— На хлѣбъ не найдется, а на это дѣло завсѳгда найдется, а казонки скоро откроютъ.
Леонтій не оглянулся и ничего нѳ отвѣтилъ.
— Вамъ бы все только пить, — одно на умѣ... — не-довольно пробурчалъ онъ.
Въ обжорномъ ряду подъ навѣсомъ у прилавка жирной, бойкой торговки, подпоясанной грязнымъ, за-саленнымъ передникомъ, Лентій съѣлъ порцію горя-чей печенки съ ломтемъ ситнаго хлѣба и хотя былъ очень голоденъ, но просаленная печенка показалась ему суховатой, и онъ соображалъ, что съ виномъ эта же печенка имѣла бы совсѣмъ другой «скусъ». Какъ разъ противъ прилавка на противоположной сторонѣ улицы широко распахнулись обѣ половинки стѳклян-ныхъ дверей казенки и въ нѳе гурьбой повалили до-жидавшіеся тутъ мужики.
— Значитъ, уже часъ время, — прошепталъ Леон-тій, отворачивая глаза отъ кабака. — Когда тепѳрь до-мой попадешь?
Но выговорилъ онъ это машинально, ужѳ чувствуя и въ мысляхъ, и въ сѳрдцѣ знакомую неувѣренность и трѳвогу. Онъ хотѣлъ не оборачиваться къ кабаку, а глаза сами собой косили въ ту сторону, и хотя Леон-тій старался глядѣть на небо и поверхъ трубъ, но какъ-то невольно замѣтилъ, что изъ казенки выхо-дили люди съ маленькими и поболыпе посудинками въ рукахъ, тутъ же у порога ихъ раскупоривали и, запрокинувъ головы, выпивали булькающую влагу. У. Леонтія набрался полонъ ротъ слюны и, желая от-влечься отъ соблазна, онъ, доѣдая печенку и сит-ный, еще разъ, вѣроятно, въ десятый погрузился въ ариѳметическія вычислен^^^.
