Наше преступление | страница 111

173

«Разсчитывалъ, что отдамъ солому по 12 копѣекъ, и за то сказалъ бы спасибо, а дали по 14-ти — зпа-чигъ, на пудъ взялъ по двѣ копѣйки лишку. За двад-цать пудовъ по копѣйкѣ — двугривенный, да по дру-гой копѣйкѣ — еще двугривенный. Вотъ тебѣ сорокъ. Да за 4 пуда по двѣ — восемь. Сорокъ да восемь — со-рокъ восемь. Почти полтину даромъ нажилъ. И со-лома была не важная солома — не овинная».

Тутъ Леонтій присчиталъ еще 12 копѣекъ, остав-иііясй у него въ карманѣ, потому что за взвѣшива-ніе соломы заплатилъ покупатель, тогда какъ, по обы-чаю, платитъ всегда продавецъ.

«Глупый баринъ попался, совсѣмъ дурашный... и не торговался, а насчетъ соломы и насчетъ поряд-ковъ ничего не понимаетъ. Спроси 15 ‘копѣекъ и 15 бы далъ. Ну, да Богъ съ имъ! Не мое къ ему пе-решло, а евоное ко мнѣ. У его-то денегъ болыне... Имъ деньги-то дарма достаются, не то, што нашему брату-мужику».

Какъ болыпинство пожилыхъ мужиковъ, опытомъ цѣлой трудовой жизни познавшихъ, какъ тяжело да-ется крестьяпину всякій грошъ, Леонтій до крайно-сти скупился пропивать собственныя деньги. «Сотка-то двѣнадцать съ грошомъ, а вычесть стекло, такъ всего 9 копѣекъ. А я лишку взялъ цѣлыхъ сорокъ восемь, да еще за вѣсы на сотку осталось». И какъ только Леонтій кончилъ свои вычисленія, ноги сами собой понесли его къ кабаку. «Такъ-то день и ночь ломаешь-ломаешь спину, да и одной не выпить? —со злобой на кого-то разсуждалъ онъ, переходя улицу, — тогда лучше ложись, да и околѣвай. Чего жъ тутъ?»

Леонтій вынесъ изъ кабака сотку и пока съ оже-сточеннымъ видомъ опоражнивалъ ее на улицѣ, къ нему подошелъ знакомый мужикъ изъ деревни Луди-лова, не сосѣдней, но и не дальней отъ Черноземи.

— Леонтій Петровичъ, а я тебя, признаться, ис-калъ: Думаю, не попадшьшшие|а^п^>!е"’к^>Еа^а^>IНД^>}^'

тутъ присмотрѣлъ, купить хочу, да боюсь самъ-то. Ты по этой части дошлый, погляди, сдѣлай милость. Угощеніе ужъ мое, это какъ слѣдъ. Сдѣлай милость, — слащавымъ голосомъ упрашивалъ лудиловскій му-жикъ.

Леонтій славился знатокомъ лошадей, и въ округѣ рѣдкая сдѣлка по лошадиной части обходилась безъ его посредства. Барышничество онъ любилъ, какъ ар-тистъ, и за свое участіе въ куплѣ-продажѣ не бралъ ни гроша, потому что не считалъ его дѣломъ, .• за то любилъ, чтобы угощали. Сейчасъ онъ не безъ важ-ности согласился посмотрѣть лошадку, помышляя о даровой выпивкѣ, на которую онъ не Давалъ зарока. По его мнѣнію, выпивка тѣмъ только не хороша, что вредила карману; если же она производилась за чу-жой счетъ, то онъ пилъ охотно и безотказно и счелъ бы себя дураКомъ, если бы не использовалъ предста-вившагося случая угоститься на даровщинку.