— Да, государь, очень хочу, — ответил Киккули.
— Тогда поговори с царевной Нефертари — она лучше говорит на твоем языке.
Рамсес был прав — говорила я лучше, чем он. Однако он, видимо, понял всю нашу беседу. Я назвала посланнику свое имя, и тот опять поклонился.
— Рад с тобой познакомиться, царевна. Меня прислали сюда выучить ваш язык.
— Разве в Митанни никто не знает египетского? — удивилась я.
— Многие знают. Только еще хуже, чем я.
Мы с Рамсесом рассмеялись, а Аша и Исет промолчали.
— Ты хотел услышать о нашей победе при Кадеше? — спросила я и рассказала посланнику все, что узнала сама, пока была в храме.
— Благодарю тебя, госпожа, — почтительно заметил Кик-кули, выслушав меня. — Я и не думал, что при дворе фараона столь хорошо знают наш язык.
— Хурритский язык изучают многие члены царской семьи, — польстила я. — Мы глубоко сочувствуем твоей стране.
Киккули смотрел на меня во все глаза.
— Я непременно передам своему народу твои теплые слова.
— Да, — подтвердил Рамсес. — Египет надеется сохранить дружбу с Митанни. Мы не сомневаемся, что, если хетты соберутся выступить против нас, ваши предводители сообщат нам.
Посланник нагнул голову и стал похож на ибиса.
— Если хетты дерзнут пройти через Алеппо или Нузу, то Египет об этом узнает, даю вам слово!
Рамсес улыбнулся, но Киккули смотрел только на меня.
— У вас необыкновенная царевна, — похвалил он.
Наши с Рамсесом глаза встретились, и его взгляд сказал мне куда больше, чем любые слова. Он мною гордился!
— Ну? Что он говорит? — спросил Аша.
Исет стояла рядом, холодная и недвижная, словно камень. Она привыкла очаровывать людей своей красотой, но кого она могла очаровать, стоя молча, точно обелиск?
— Он сказал, что понесет народу Митанни весть о мощи египетского войска, — ответила я.
Стоявший рядом с Киккули ассирийский посланник прокашлялся и спросил:
— А если хетты захотят вернуть себе Кадеш?
Рамсес покачал головой.
— Прошу меня извинить, но я не говорю на аккадском языке.
— Посланник спрашивает, что будет, если хетты захотят вернуть Кадеш, — перевела я, потом повернулась к ассирийцу и ответила: — Тогда Египет отправит на север двадцатитысячное войско и отвоюет город снова.
Рамсес воззрился на меня.
— Откуда ты знаешь язык ассирийцев?
— Я учила его в храме.
Рамсес смотрел на меня с восхищением.
— А вот и верховная жрица Хатор! — объявила Исет.
Я поймала взгляд Уосерит и поняла, что сейчас будет. Она улыбнулась Рамсесу, а у меня забилось сердце.
