— Как тебе празднество? — спросила она у него. — Ты, наверное, не ожидал увидеть здесь Нефертари?
— Да, — признался Рамсес, не сводя с меня глаз.
Глядя на него вблизи, я поняла, что война сделала из него взрослого мужчину.
— Нефертари, — сказала жрица, — тебе пора посетить усыпальницу в Джамете. Ты готова?
— Мы можем поехать с вами, — предложил Рамсес.
Уосерит покачала головой.
— Нефертари хочет выразить почтение предкам. Она должна ехать одна.
Аша и Рамсес смотрели на меня, словно ждали возражения, но я отлично поняла цель Уосерит.
— Рамсес, Аша, всего вам хорошего! — Я поочередно улыбнулась каждому из них. — Исет, так приятно было с тобой повидаться.
— Ты придешь проститься, когда мы выступим с войском? — тихонько спросил Рамсес.
— С каким войском? — Я посмотрела на Ашу. — Войско только что вернулось из Кадеша! Неужели вы снова собираетесь воевать?
— Нубийцы подняли мятеж. Рамсес преподаст им урок.
Рамсес кивнул, не сводя с меня глаз.
— Что ж, как придет время, посмотрим, где будет Нефертари, — сказала Уосерит. — А до тех пор — или до следующего празднества Уаг — пожелай ей удачи на выбранном пути.
Исет улыбнулась, на этот раз искренне. Я с готовностью последовала за Уосерит — к Мерит, которая ждала меня у наемной колесницы.
— Отвезешь царевну и ее няню к заупокойному храму в Джамете, — приказала Уосерит вознице.
Юноша помог мне усесться, и кони взяли с места. Я оглянулась: придворные уже ушли, и Рамсеса тоже не было.
— Ну, что он сказал? — спросила Мерит.
— Не… не знаю, — напряженно ответила я. — Он стал другой. Взрослее.
— Так что он сказал-то?
— Попросил меня поговорить с посланником Митанни.
Колесница неслась сквозь тьму.
— А вдруг он ценит меня только за способности? — задумчиво сказала я.
— Так ли это важно, госпожа? Главное, что ценит. Ведь твоя цель — стать главной женой.
— Нет, вовсе нет! — Я неожиданно поняла, что мне нужно больше всего на свете. — Я хочу, чтобы он меня любил!
Мы доехали до Джамета. Посреди обширной песчаной равнины высился заупокойный храм Хоремхеба. Широкие черные врата были распахнуты — для тех, кто пожелает почтить фараона, искоренившего память о Еретике. Обычно посещать храм могут только придворные фараона Сети, но в первую ночь празднества Уаг ворота открыты для всех.
Мерит отряхнула мой плащ от пыли и заплатила привезшему нас пареньку. Приблизившись к тяжелым воротам, она замедлила шаги. Я всегда входила в храм одна, а Мерит оставалась почтить своих предков в небольшом храме, возведенном ее отцом неподалеку.
