«…§ 6. Слыша, что на этой неделе хотят кончить дело с собраниями известного лица, я смею здесь предложить следующие замечания: при арестовании общества должно поступить очень осторожно — потому что большая часть людей, его составляющих, очень энергическая, что между ними есть силачи, которые управятся с тремя добрыми мужиками и которые в азарте бог знает чего не готовы наделать, — как, напр., Дуров, Филиппов, Толь, известное лицо, Ястржембский и мн. другие; что все офицеры бывают там при шпаге; что очень может быть, что и другие приходят с скрытым оружием, чего, впрочем, я не удостоверяю. Из этого видно, что общество известного лица имеет в своих руках много способов к обороне — особенно защищая самих себя. Заметить должно, что хотя я и не встречал никогда у известного лица более 20 человек, но оно говорило, что у него собирается иногда даже до 40 человек. По моему мнению, атаку на квартиру известного лица должно сделать с двух сторон — через кухню и парадный вход, при третьем же, всегда запертом, достаточно поставить караул. Явиться должно с двух сторон непременно в одно и то же мгновение, и так как известное лицо само отворяет парадную дверь, то захватить тотчас же его первого и выпроводить на лестницу, чтобы оно не могло подать какого-нибудь, может условленного, сигнала».
Государь вернулся в Петербург в воскресенье, а Липранди, еще до этого получивший приказание в первую же пятницу по возвращении государя арестовать общество Петрашевского, в понедельник сказался больным. Однако на другой день его сиятельство министр Перовский прислал с посыльным записку. Шеф Третьего отделения граф Орлов желал видеть Ивана Петровича сего дня в 4 и >3/>4 часа вечера и намеревался нынче же сообщить о ходе известного дела Леонтию Васильевичу Дубельту. Не хотел Липранди торопиться с арестом, еще многое, на его взгляд, предстояло прояснить в этом деле, но ему не оставили выбора. Пришлось отправиться к графу Орлову.
К крыльцу он подъехал в одно время с Дубельтом.
Завидев старого приятеля, Леонтий Васильевич заметно удивился, хоть и встречались они у Цепного моста чуть ли не каждый день: там держали раскольничьего архимандрита, которым занимался Липранди.
— Голубчик! Ты — к графу? В такое время?!
Ответ Ивана Петровича, что-де потребован, только более Леонтия Васильевича озадачил. Смышленое лицо хищника — волчье было в нем вперемешку с лисьим — отразило полнейшее недоумение.
