Запах сохранялся в одежде и когда следственная группа собралась в комнате совещаний. Всего в команде было пятнадцать человек. Героические усилия первых дней начали утомлять — как обычно, впрочем, — и присутствовало только ядро группы. Пахло одновременно холодной сыростью и перегревшимися моторами.
Винтер был шефом группы, его помощником — Бертиль Рингмар, который и сам не спал все это время, и следил, чтобы не спали другие. Он даже не причесался перед совещанием, и это был верный признак серьезности дела. «Если бы была война и я был командиром отряда, — думал Винтер, — я бы непременно сделал его своим заместителем, иначе бы я сидел и размышлял целую вечность».
Винтер взял папку, которую ему протянул регистратор Ян Меллестрём — молодой сотрудник, так хорошо проявивший себя в двух расследованиях, что Винтер решил забрать его к себе в группу. Ян все держал под контролем, ничего не забывал и следил за базой данных предварительного расследования, как за собственным дитем. К тому же он умел понимать прочитанное и хорошо писал. Как правило, на такие дела ставили двух регистраторов, но Ян справлялся один.
Винтер сглотнул и почувствовал раздражение в горле — оно еще вчера начало першить.
— Кто-нибудь хочет что-то сказать? — спросил он.
Все переглянулись.
Винтер обычно соблюдал зверскую дисциплину, и если он вдруг позволял такую вольность, как свободные разговоры, это означало, что в этом деле им потребуются нестандартное мышление и креативность.
Но желающих не нашлось.
— Ларс?
Ларс зашевелился. Его черты лица стали выразительнее, с тех пор как его сделали инспектором, заметил Винтер. Даже бюрократические реформы иногда идут на пользу.
— Я прочитал всю информацию из Лондона, — начал Ларс Бергенхем.
«Ей-богу, его лицо стало значительнее. Теперь, когда ассистенты стали называться криминальными инспекторами, он стал ощущать себя настоящим сыщиком. Он был инспектор. Инспектор. Я инспектор. Кто ты? Это ты мне говоришь? Закрой рот и слушай, когда я говорю».
— И что? — спросил Винтер.
— Да об этой перчатке…
— Мы слушаем, — подбодрил Винтер.
— Там в Лондоне они нашли след от перчатки в гостиничном номере, и, насколько я понимаю, Фроберг нашел такой же здесь, в общежитии.
— Это так.
— Причем отпечаток в обоих комнатах примерно на одном и том же месте.
— Да.
— Больше ничего, — сказан Бергенхем и выдохнул от пережитого напряжения.
«Больше ничего, — думал Винтер. — Больше ничего, только то, что шведского парня убивают в Лондоне и почти одновременно английского парня, приехавшего учить инженерные технологии, убивают в Стокгольме, причем похожим способом, и, может статься, скоро я узнаю, что тем же самым способом, и тогда я уйду ото всех и буду сидеть и рисовать круги на разлитом на столе кофе, пока не успокоюсь. По-любому, легким это дело не будет».
