— Как же ты, Петенька, живешь?
— Хорошо, мама, спасибо…
— Похудел, длинный какой стал…
— Растет парень, — сказал Иван Андреевич. — Я говорил, не приставай с мелочами. У нас, Петр, новость: электростанцию будем строить. Как раз в том месте, где мы с тобой раков ловили.
— С тобой построишь, — сердито сказала Екатерина Степановна. — Его послали в Москву по делам, а он здесь до вечера проболтает.
— Позволь, — растерялся Иван Андреевич, — ты же сама просила прямо с поезда к сыну зайти…
— Ну, просила. Повидался, а теперь иди по делам. А то я людям скажу, как ты исполняешь их поручения.
Иван Андреевич помигал удивленно глазами, посмотрел на сына, ища поддержки, и, наскоро попрощавшись, ушел, строго наказав, чтобы без него никуда не уходили.
— Ну, вот так-то лучше, — улыбнулась ему вслед мать. — А то он слова сказать не даст. На него надо всегда нажимать по общественной линии, он тогда послушный.
Петя рассмеялся, хотя ему и жалко было, что отец уходит. Отец у него только с виду строг. А страсть к назиданиям появилась у него с тех пор, как его выбрали в правление колхоза.
Мать задавала сотни вопросов, он едва успевал отвечать на них. Она хотела знать всё: где он спит, кто воспитательница, что дают на завтрак, с кем дружит, как учится…
В красном уголке она потрогала и похвалила портьеры, попросила показать шахматы, спросила, свежая ли вода в графине и действует ли репродуктор.
Он отвечал на все вопросы, не в силах сдержать улыбки. Ему было приятно сидеть рядом с матерью и разговаривать с ней, как взрослый.
Всё, что она рассказывала ему о доме, даже если это те имело никакого значения, радостно поражало его. Ольху около сарая раскололо молнией, петух ходит с выщипанным хвостом, Николай из отцовского ружья убил селезня.
— Вот такого громадного. Я хотела мальчишку за уши отодрать, отец не позволил.
— Кузьмич здоров?
— Здоровущий. На прошлой неделе приезжала из района комиссия, стали его выводить из коровника, а он двери в щепы разнес. Поросят наших, Петя, похвалили. Я их, когда все семьдесят три штуки вымою, ну прямо как ангелочки. Мне за них «отлично» поставили. Как ты думаешь, Петенька, войны не будет? — неожиданно серьезно спросила мать.
— Не будет, — сказал сын.
И оттого, что он так уверенно, по-мужски ответил, Екатерина Степановна заметила вдруг, что он действительно не похудел, а вырос.
— Ну, как же ты, Петя, живешь?
Она задавала этот вопрос в третий раз, выслушивала ответ и всё-таки не могла ясно представить себе, как же ему живется вне дома.
