— И семейные портреты не забудь, дорогая.
Грейс была склонна согласиться. Портреты выглядели декоративно и ярко. Она удивилась, может, Эбба обижалась на предков Якоба, потому что у самой не было ни одного, столь значительного?
— Портреты тоже, — согласилась Эбба. — Я устала жить под этими критическими взглядами. Когда я впервые сюда вошла, я подумала, что никогда не дождусь от них одобрения. Я думала, что они меня не полюбят из-за того, что я молодая. Но потом поняла — из-за того, что я живая. Так просто, правда? Якоб, это я так задираю тебя. Обещаю, что не выкину их пока…
— Я не умру?
— Это как раз то, что я собиралась сказать. Но ты сформулировал это плохо, грубо, — заворчала Эбба, — я уберу их на чердак, пусть остаются там вместе с привидениями. Эти большие дома — не шутка в наши дни. У меня полно работы. Это похоже на Англию, Грейс?
— Все то же самое.
Длинные изящные руки Эббы потянулись к огню, будто они держали что-то тяжелое.
Эбба была серьезным, но одновременно и страстным человеком, немного жестким по сравнению со своим спокойным мужем. Почему? От неудовлетворенности старым скучным мужем? От этого традиционного дома, с неприятием предков? От жизни в деревне? От отсутствия детей?
Грейс взяла бокал шерри у Якоба. Да, ее визит сюда, кажется, ненапрасен.
— Не удивляйтесь и не пугайтесь, если ночью что-то услышите на чердаке, — позднее предупредила Эбба в большой комнате для гостей с занавешенной кроватью. — Это пол скрипит, особенно когда холодно. Очень дорого отапливать комнаты, которыми не пользуются.
— Королева на чердаке, — пробормотала Грейс.
— Что?
— Что-то такое говорил Польсон о Хага-павильоне. Король Густав держал свою королеву на чердаке.
Глаза Эббы слегка подернулись дымкой. Так бывало, когда ее что-то заинтересовывало.
— Надеюсь, вы не думаете, что Густав Виллы… Едва ли он стал бы держать свою невесту под замком.
— Нет, конечно, — кивнула Грейс.
— Наш чердак точно пуст, там ничего нет, кроме обломков старой шведской мебели.
— Вы ведь не шведка? — интуитивно спросила Грейс.
— Почему вы так думаете?
— Вы говорите о шведских вещах, как иностранка.
Эбба слабо улыбнулась:
— Вы очень наблюдательны, Грейс. Я действительно не шведка — немка. Когда-то я была актрисой и приехала сюда с туристической компанией. Тогда мне было восемнадцать, и я никогда больше не бывала дома. Двадцать лет прошло. Боюсь, я все еще говорю о шведских вещах не так, как они. Неудивительно, что мой муж возмущается. Но надо быть честной, правда?
