— «Мерседес» барона шел прямо за моим «вольво».
— Мы могли бы проглотить этот «вольво», — хрипло засмеялась Эбба.
— Мы играли с ним, как кошка с мышкой. Грейс, дорогая, как хорошо, что вы нас пригласили на эту вечеринку. Вы еще не знакомы с моим мужем? Якоб, это мисс Грейс Эшертон. Английские имена очаровательны, гораздо лучше, чем шведские.
Барон слегка склонил голову. К удивлению Грейс, он показался маленьким и старым рядом со своей высокой молодой женой.
У него были седые волосы, кроткие глаза, мягкая улыбка, и он совсем не из тех людей, кто мог бы произвести впечатление на Виллу. Ее привлекали яркие типы. Может, только титул или деньги могли бы ей понравиться. Кстати, вероятно, именно они и завладели вниманием живописной Эббы.
Можно было подумать, что Свен Бейк с меланхолическим видом составил бы более подходящую пару для Эббы. А Ульрика с ее квадратной фигурой, неулыбчивая, вполне могла бы встать рядом с бароном.
О, я, кажется, уже поменяла партнеров, сказала себе Грейс. А шведы могли бы и сами догадаться.
— Итак, вы продолжаете знакомиться со Стокгольмом, — начал Свен Бейк, глядя на нее своими темными беспокойными глазами.
В тот день, когда она была у него на приеме, она не заметила этой нервозности. Может, он не любит вечеринок? А может, сестра подавляет его? Она стояла рядом с весьма решительным видом. Бедняжка тоже нервничала, одетая в черное шерстяное платье, понимая, что явно проигрывает в элегантности Эббе, которая была в длинном серебристом изысканном платье, переливающемся в свете свечей. Ее большие светлые глаза отливали таким же холодным светом.
Польсон велел зажечь не меньше дюжины свечей, чтобы создать и праздничную и интимную обстановку. Такой свет обычно любят женщины, от него теплее в комнате. На вечеринках Вилла всегда зажигала свечи.
В неровном свете лица казались загадочными, и трудно было прочесть их истинное выражение.
Капитан Аксель Моргенсон, встретив Эббу, посмотрел на нее долгим напряженным взглядом. Питер Синклер приветствовал Свена Бейка сердечно, как старого друга, однако его представили, как незнакомого строгой Ульрике. Польсон был чрезвычайно внимателен к Кейт Синклер, а Уинифред Райт быстро и лукаво говорила с бароном фон Стерпом, хотя и не было смысла тратить на него столько кокетства. Старые тетушки Акселя восседали на пышных бархатных подушках на диване Виллы, улыбались, приятно кивали, будто они слышали каждое слово, произнесенное в комнате, а Нигель и Джойс Томпсоны непринужденно переходили от одной группки гостей к другой.
