Но не зная имени, Старый Кагс не сможет сосредоточиться. А если не сможет сосредоточиться, то страх, который он порождает, съежится до горошины в голодные месяцы. Старый Кагс питался страхом – страхом, который он внушал другим. Без настоящего имени он даже не знает, что делать. Поэтому он расхаживал взад и вперед перед расщелиной, в которую забился щенок, не похожий на щенка.
Задача Кагса заключалась в том, чтобы напугать щенка или до смерти, или до тупого безумия. Иногда щенки, которых оставляли в Яме, умирали от голода, не найдя обитающих здесь мышей или крыс; в иных случаях они в отчаянии бросались прямо на него, и тогда он кусал их, что было весьма трудно сделать, потому что он давным-давно напрочь лишился клыков, и у него остались лишь некоторые коренные зубы. В таком случае они умирали через некоторое время от пенной пасти. Кагс же по какой-то неведомой причине сам не умирал от болезни, что и делало его исключительным. Так ему сказал сам вождь. В глазах МакХитов он стал почти богом – богом, который должен жить отдельно от других в своей каменной пещере.
Кагсу не нравилось, когда щенки бросались на него, и их приходилось кусать. Уж слишком быстро все заканчивалось в таком случае. А если их агония затягивалась, то ему становилось скучно. Иногда Кагс даже завидовал тем, кто бился в предсмертных муках. Для них-то все закончилось, в том числе и одиночество. Они поднимутся по звездной лестнице, до которой ему при жизни не добраться.
Лучше всего бывало, когда появлялся щенок с «каменными глазами», как он это называл. Такому можно было отдавать приказы и заставлять его охотиться на рыжих белок. Рыжих белок Кагс любил – их мясо гораздо вкуснее крысиного. А когда приходил вождь, то вождь хвалил Кагса. «Ты умеешь приструнить щенков, старина Кагс, – говорил он. – Теперь и от этого никаких хлопот». Щенок оставался в живых, но глаза его умирали навсегда и становились похожими на гладкие речные камешки.
* * *
Слегка подтянувшись на лапках, Тоби выглянул из расщелины. Все его тело ныло от напряжения. Если немного опуститься и податься назад, то можно отдохнуть, но так он не сможет наблюдать за волком с пенной пастью. Он поймал пару мышей, хотя был слишком напуган, чтобы проголодаться. Наблюдая за расхаживающим вдоль стены Старым Кагсом, он весь трясся от страха. Медвежонку даже казалось, что у него сейчас выпадет весь мех. На самом деле он начал линять, только заметил это, когда в пещеру залетел ветерок и меховые клочки закружились в небольшом вихре у него перед глазами. Тоби осмотрел себя и вздохнул от изумления. Маленький хвостик был совершенно голым с просвечивающей розовой кожей. Сначала он ужаснулся, увидев этот нелепый обрубок, будто прилепленный к его попке куском липкой еловой смолы, а потом его охватила ярость. Тут его сознание странным образом раздвоилось. Одна часть оставалась малышом, отчаянно скучавшим по матери, а другая часть становилась настоящим медведем, говорившим: «Ты должен вырасти. Вырасти! Не плачь, а лучше подумай!» Маленький медвежонок перед его мысленным взором соглашался с этим медведем и, попрощавшись, уходил.
