Курт явился. Лицо бледное, но вид решительный и грозный. Сразу установилась напряженная тишина.
— В чем дело? Я вас слушаю. — Немец старался быть как можно спокойней.
— Дело такое, — вышел вперед Никифор, — дальше работать за такую плату мы не будем.
— В таком случае я вас не держу. Можете убираться на все четыре стороны.
Мужики зашумели. К управляющему подскочил Митька:
— Ты слыхал, что мужик сделал с одним таким строптивым, как ты? Не слыхал? Так я тебе расскажу. Привязал миленького к кровати, а дом поджег. Так и предстал он пред господом богом в поджаренном виде. Не хочешь ли и ты таким же манером отправиться к праотцам?
Сжав кулаки, Курт прохрипел:
— Прочь с дороги, шантрапа поганая!
Растолкав сгрудившихся вокруг него рабочих, управляющий выскочил во двор.
Все умолкли. А Митька, выругавшись, бросился за Куртом. Настиг его на крыльце дома, схватил за сюртук. Немец круто развернулся и ударил Митьку в живот. Парень ойкнул и рухнул на деревянные ступеньки. Курт скрылся за дубовой дверью, щелкнул запорами…
Рабочие высыпали во двор. Теперь уже никакая сила не могла их остановить. Вооружась кто чем, они начали все крушить. Сначала разбили продовольственный склад, столовую, затем принялись за хозяйственный инвентарь. Шум, треск, грохот от тяжелых ударов мешались с разъяренными криками «Бей!», «Ломай!»…
Увлеченные этим занятием, люди не заметили, как с другой стороны дома осторожно отворилась дверь, и из нее вышел Курт. Перемахнув через забор, он скрылся в поповском доме. Несколько мужиков налегли на парадную. Она трещала, но не поддавалась.
— А что с ней возиться! — крикнул Митька. — Тащи солому!..
Несколько человек бросились к конюшням, и вскоре вязки сена были свалены по углам дома. Еще минута — и языки пламени поползли по стенам…
Наша семья в это время собиралась ужинать. Узнав, что загорелось барское имение, мы кинулись на улицу. Я глазам своим не верил: добротный дом полыхал, как факел. Вот с треском и шумом рухнуло чердачное перекрытие, и тысячи искр столбом поднялись к небу. На мгновение пламя как будто притихло, но затем вспыхнуло с новой силой.
Сбежавшиеся на пожар сгрудились во дворе и как зачарованные смотрели на разбушевавшуюся стихию.
— Ишь как полыхает, — проговорил мой отец. — Прямо небесам жарко…
— Говорят, когда лес на стройку заготавливали, барин сам каждое бревнышко осматривал. Подбирал одно к другому. Хотел, чтобы сотни лет дом стоял, отозвался мужик из Ивановского.
