— Давай выпьем кофе.
Я пошел за ней в бар. За окном стоял ослепительно яркий ветреный день, иногда хлещущий дождем — весной на юго-западе Англии такая погода не редкость. На улицу совсем не хотелось. Пока Лиз не успела предложить мне прогуляться (ей явно не сиделось на месте), я сказал, что хочу немного отдохнуть, а потом до самого ужина буду работать.
— Возможно, к тому времени я найду в себе силы встретиться с Лео Блаттом.
— Знаешь, Грег, — тихо проговорила Элизабет. — Мы ведь спорили не о Блатте, Голливуде, Америке и Британии, вовсе нет. Мы просто ссорились.
— Ты очень проницательна, Лиз, — сказал я, действительно имея это в виду. Раньше я не замечал за ней такой проницательности и тонкого внутреннего чутья.
— Это на нас не похоже. Почему мы ссоримся?
Мне следовало ответить: «Из-за вчерашнего», но я промолчал. Сейчас не время для такого разговора. Мне стало ясно, что отныне мы — противники; не прежние друзья, но пока и не любовники, мы застряли на ничейной земле. Я знал, что это ненадолго: скоро мы начнем либо сближаться, либо отдаляться, а потом и вовсе избегать друг друга. Как бы то ни было, прежних отношений уже не вернуть. Как странно: долгие годы со мной ровным счетом ничего не происходило, а теперь я чуть ли не каждый час вынужден принимать решения, последствия которых могут быть самыми серьезными. И я догадывался, что в течение недели или около того моя жизнь резко изменится. Обо всем этом, конечно, я не мог сказать Элизабет.
— Прости меня, Лиз, — ответил я. — Я почти не спал, да еще вынужден был завтракать с Адонаем, хотя в это время суток предпочитаю одиночество. Завтра я исправлюсь, честно. По крайней мере сделаю все возможное. А сегодня в полвосьмого спущусь в бар. Но до тех пор не подпускай ко мне Лео Блатта, я должен работать.
И я действительно проработал пять часов подряд. Около половины восьмого мне позвонил Брент:
— Я только что беседовал с Георгом Адонаем. Он говорит, у тебя какой-то новый подход к сценам в гостинице.
— Не то чтобы новый подход, скорее захотел немного изменить атмосферу, — ответил я. — Мне никогда не нравился первоначальный замысел, я хотел придать ему цвета и жизни.
— Ладно, пробуй, только не тяни со сдачей сценария. Когда он будет готов?
— Четыре полноценных рабочих дня — и сценарий твой.
— Отлично! — воскликнул Брент тонким голоском.
— Да, но сегодня мне пришлось отвлечься, и завтра я хочу устроить себе выходной, а то глаз замыливается. Иными словами, четыре дня растянутся примерно на неделю. Разумеется, я сделаю все, чтобы не торчать тут дольше необходимого. Хочу наконец поесть и выпить там, где это делают продюсеры.
