— Уже скоро, потерпи. Как дела у Элизабет?
— Мы за обедом немного поссорились… С ней все хорошо.
— Георг предупреждает, что она в тебя влюбилась…
— Ага, значит, он не выбросил этот вздор из головы, — с досадой сказал я. — Я-то думал, что разубедил его. — Тут я решил поскорей сменить тему: — Кстати, сегодня приезжает Лео Блатт.
Мой трюк сработал.
— Неужели? Мне говорили, что он спрашивал про Элизабет.
— Ну, он все-таки ее агент. А раньше был и моим.
— Послушай, Грегори, он ведь станет звать тебя обратно…
— Ему меня не уговорить. Возвращаться в Голливуд я не намерен. Но сейчас я должен с ним встретиться, так что пока!
В баре, набитом бесцветными посетителями, их не оказалось. Они сидели в углу вестибюля, где Блатт рассказывал напуганной до полусмерти официантке, как готовить нужный ему ромовый коктейль. Он выглядел точь-в-точь, как я его запомнил, по-прежнему носил костюм странного коричневого оттенка, кремовую рубашку и ярко-оранжевый галстук, по-прежнему производил впечатление человека на грани нервного срыва, который тридцать ночей подряд просидел на телефоне и не видел солнца, но все же был полон энергии, которой хватило бы на маленькую электростанцию. Говорил он фирменным простуженным голосом и одновременно делал еще тысячу дел: писал что-то в блокноте, звонил в колокольчик, передавал коктейли, угощал собеседников сигаретами, чиркал зажигалкой, вскакивал и снова садился — словом, человек-оркестр. Уверен, таким поведением Блатт уморил не одного руководителя студии: изможденные и лишенные сил, они принимали его условия, лишь бы от него избавиться.
— Так-так-так, Грегори Доусон! — воскликнул он густым сиплым голосом, который, казалось, вот-вот сорвется. — Сколько лет, сколько зим! Вернулся на родину, чтобы помочь ей в беде, а нас бросил. Знаешь, Грег, я тебя понимаю. И уважаю. Раньше я этого не говорил, но сейчас скажу. Элизабет уже сказал. На твоем месте я поступил бы точно так же. Случись беда, я бы вернулся к родным. Как они? — Он посмотрел на меня сопереживающим взглядом.
— У меня никого нет, — сухо ответил я.
Элизабет хихикнула.
— Ты ее напоил, что ли? — спросил я. — Она так хихикает, только когда выпьет.
— Я выпила всего один мартини!
— Немножко не повредит, — кивнул Блатт. — Мартини здесь отвратительные. Зато я им объяснил, как надо обращаться с ромом. Что ж… давно мы не виделись, Грег. Выглядишь ты отменно. И Элизабет говорит, что ты сочинил для нее шикарный сценарий. Не потерял, стало быть, сноровки, а? — Он посмотрел на меня с наигранным восхищением. — Единственный сценарист, которому старик Сэм Грумэн заплатил роялти от проката. За «Одинокую охотницу», — пояснил он Элизабет. — Бешеный был успех! Ручаюсь, ты получил не меньше сотни, мне до сих пор приходят славные маленькие чеки из конторы Сэма. Что ты сделал с таким состоянием? Я уж не говорю про остальные гонорары…
