И вот госпожа Боббер и трое детей человеческих вылезли из норы на белый свет, щурясь от солнца, все в земле, заспанные, нечесаные и неумытые.
— Давайте, давайте! — кричал господин Боббер, приплясывая от восторга. — Вы только поглядите! Ай да подарочек для Ведьмарки! Похоже, власти ее каюк пришел!
— О чем вы говорите, господин Боббер? — спросил Питер, с трудом переводя дыхание, потому что они всей гурьбой уже карабкались по крутому склону наверх.
— Да ведь я же говорил уже, — отвечал господин Боббер. — Ведь из-за этой колдуньи у нас всегда зима, а Рождества нет и нет? Говорил я это или не говорил? А теперь поглядите-ка!
Тут они влезли на обрыв — и увидели. Они увидели сани, в санях — упряжку северных оленей, на оленях — сбрую с бубенцами. Однако эти олени были куда крупнее Ведьмаркиных и не белой масти, а потемнее. В санях же сидел… Кто? Вы бы тоже узнали его с первого взгляда. Он, знаете, такой большой-большой, в ярко-красной (цвета ягоды падуба) шубе с капюшоном, отороченным белым мехом; борода у него тоже белая и ниспадает на грудь этаким пенистым водопадом. Неужели же вы не узнали Рождественского Деда? Хотя наяву увидеть его, да и других, о ком у нас идет речь, можно лишь в Нарнии. Зато в нашем мире — в мире по сию сторону зеркальной двери гардероба — их очень часто изображают на разных картинках и рассказывают про них всяческие истории. Однако быть в Нарнии и видеть все своими глазами — совсем другое дело. На праздничных открытках в нашем мире Рождественского Деда порой рисуют этаким забавным и развеселым. Но здесь, в Нарнии, он предстал пред нашими героями совсем иным. Он был такой большой, такой радостный, такой настоящий, что они даже несколько смутились. И в то же время ощутили веселье, веселье особенное — возвышенное.
— Вот я и прибыл, — пробасил Рождественский Дед. — Долго, долго ставила она препоны на моем пути сюда, но я прибыл. Эслан близко. Ведьмаркино заклятье слабеет.
От звуков этого голоса сердце Люси затрепетало радостью — такой, знаете, какая бывает в минуты безмолвно торжественные.
— А теперь, — сказал Рождественский Дед, — время раздавать подарки. Для вас, госпожа Боббер, у меня найдется новейшая замечательная швейная машинка. Я завезу ее к вам, это мне по дороге.
— Не извольте беспокоиться, сударь, — и бобриха сделала книксен. — Потому как там все заперто.
— Для меня нет замков и запоров, — отвечал Дед, — А что касается вас, господин Боббер, то, вернувшись домой, вы найдете вашу запруду достроенной и подправленной; подтекать она больше не будет, зато будет новый водосброс.
