Господин Боббер от восторга раскрыл рот до ушей, но ни слова не смог вымолвить.
— Питер, сын Адама! — кликнул Дед.
— Я! — откликнулся Питер.
— Вот твои дары, это вещи — настоящие, не игрушечные. Очень может быть, они тебе скоро понадобятся. Владей ими с честью, — с этими словами он вручил Питеру щит и меч.
Щит был с гербом: на серебряном поле красный Лев цвета спелой земляники, стоящий на задних лапах. Рукоять меча была золоченая, сам меч — в ножнах, а ножны на перевязи; был тот меч и размером, и весом как раз для Питера. И он принял эти дары безмолвно и торжественно, ибо сердцем чуял: такие дары — не шутка.
— Сьюзен, дочерь Евы! — кликнул Рождественский Дед. — А это — тебе, — и он вручил ей лук и колчан, полный стрел, а в придачу рожок из слоновой кости.
— Лук используй в последней крайности, — молвил Дед, — а в битве биться я тебе не велю. Этот лук бьет без промаха. А рожок — протруби в него, и услышат тебя, где бы ты ни была, и придут на помощь.
И в последний, третий раз кликнул он:
— Люси, дочерь Евы!
И Люси отозвалась. Он подал ей небольшой пузырек, как будто стеклянный (те, кто видел его, говорили потом, что флакончик-то был из цельного алмаза), и кинжальчик.
— В пузырьке, — сказал Дед, — настой из сока огонь-цветов, что растут в горах на солнце. Если ты или кто из твоих друзей будет ранен, хватит капли для исцеления. А кинжал тебе для обороны, не иначе как только в последней крайности. И ты тоже в битву не ходи.
— Почему? — сказала Люси. — Я… я не знаю… но, мне кажется, я не струшу.
— Не в том дело, — ответил Дед, — Ничего нет безобразнее тех сражений, в которых участвуют женщины. А теперь, — и вдруг важность с него как рукой сняло, — у меня есть еще кое-что для вас всех! — В руках у Деда появился большой круглый поднос (надо полагать, подарки он выуживал из большого мешка за спиной, хотя как он это делал, еще никто не видел), на подносе пять чашек с блюдцами, сахарница с пиленым сахаром, сливочник со сливками и огромный пузатый чайник, который шипел и плевался кипятком из носика. Тут Дед выкрикнул:
— С Рождеством вас всех! Да здравствуют истинные короли! — взмахнул кнутом, и вмиг сам Рождественский Дед, и олени его, и сани исчезли из глаз, словно их и не было.
Питер хотел было вынуть меч из ножен, показать господину Бобберу, но бобриха не дала:
— Погодите, успеете! Вы там будете разговоры разговаривать, а чаек-то простынет. Ох уж эти мне мужики! Лучше мне помогите отнести поднос вниз, будем завтракать. Слава богу, я позаботилась — прихватила с собой хлебный нож.
