Митька выпустил Нюру, глаза его померкли. Он подсел к чабанам. Девки и молодые бабы веселились до полуночи: играли песни, шутили. А Нюра ворочалась на разостланной бурке.
— Какая тоска… — беззвучно шептали её губы. — Хоть бы дитё скорее родить…
На кошарах всё стихло. Митька неслышно, на носках подошёл к бурке, разделся и лёг, робко прижавшись к тёплой спине жены.
Кончался третий год службы Василия Колесникова, когда пришла от него неожиданная весточка. «Дорогие и незабвенные родители, — писал он. — Во первых строках сего письма спешу уведомить все моё дорогое семейство, что я нахожусь жив и здоров, чего и вам желаю от господа бога. А также сообщаю: в отпуск мне не придётся приехать. Останусь я на сверхсрочную службу на один год. Хочу получить повышение по службе — чин урядника. Сейчас мы стоим в лагерях. Было бы близко, вызвал бы к себе свою любимую жену Дарью Васильевну».
Дашка совсем расстроилась. Вот уже два года, как муж на побывку не приходил, а теперь ещё на сверхсрочную остаётся!
— Да что же это такое? Да на какой прах ему чин урядника? — злилась Дашка. — Иль ему этот чин нужнее меня!
И заплакала Дашка: дитя у неё нет. А убьют её Ваську на турецкой границе какие‑нибудь там турки или татары, и останется Дашка без роду–племени. Свои горестные размышления она открыто высказала свекрови. А потом стала проситься у Евсея Ивановича:
— Отпустите меня, батенька, за Кавказ повидаться с Васей! Нет больше моего терпения кукушкой жить.
Подумал, атаман, посоветовался с родителями Дашки и согласился. Поехала Дашка к Василию под Карс.
Не день и не два тряслась Дашка на вагонных полках, перетаскивала при пересадках оклунки и узлы из вагона в вагон.
Мелькала за окнами чужая, странная жизнь, но Дашка не смотрела на неё: думала только о желанной встрече.
Везла она в подарок мужу сдобные калабушки с запечёнными яйцами, вяленую тарань, орешки мучные из пресного и кислого теста. А самое главное — везла своё сердце, истосковавшееся в разлуке.
Намучилась порядком за дорогу, но все же добралась до лагеря под Карсом. У белых палаток остановил её часовой. Попросила его Дашка вызвать мужа.
Василий никак не ожидал её приезда. Когда ему сообщили об этом, он ахнул и выругался.
По случаю приезда жены есаул отпустил Ваську на трое суток. Дашка поселилась в халупке у одной армянки. С первого же мгновения заметила Дашка перемену в муже: неласков, не глядит в глаза… А ночью оттолкнул её от себя и признался:
