Марченко вернулся в полночь. Забрызганный грязью, усталый, он тяжело рухнул на диван и закрыл глаза.
Катерина бесшумно расставила на столе тарелки с едой, открыла четверть с вишнёвой наливкой. Хозяин сквозь дремоту почуял запах жареного гуся, открыл глаза, зевнул и подсел к столу.
— Садись и ты, Катерина, — приказал он, осушив полный стакан вишнёвки.
— Да что вы, ваше благородие! —отмахнулась стряпуха. — Да разве ж я смею!
— Садись, садись, когда приглашаю!
Участковый налил себе вишнёвки, а другой стакан подал Катерине.
— Ой, спаси Христос! — Она выпила, вытерла полные губы и, причмокнув, сказала: — Ой, и хороша же!
Участковый пил стакан за стаканом. Заедал жареным гусем и, быстро хмелея,, жаловался кухарке: г Измотался я с этими сукиными сынами большевиками. Грозятся, мерзавцы, стереть меня с лица земли. А не понимают того, сволочи, что в руках они у меня, что о каждом их шаге я скоро знать буду…
— Ой, боже ж ты мой! — воскликнула Катерина. — Да как же это вы узнавать можете, что замышляют супостаты?
I, — Есть одна лазеечка! — ухмыльнулся Марченко. — Ну, пойдём!
I, Пошатываясь, он направился в спальню. Катерина напряжённо смотрела ему вслед.
В тёмной спальне вдруг послышался глухой удар и что‑то тяжело рухнуло на пол.
Катерина перекрестилась.
Из спальни вышли суровый, побледневший Мишка Рябцев и другой, незнакомый, казак. Они ключами участкового открыли его объёмистый несгораемый шкаф и переложили из него все папки в чувал. Потом пошли с Катериной в её камору, крепко связали вдовушку и ушли…
Только утром на крики Катерины прибежали соседи. А через полчаса вся станица знала, что участкового начальника убили красные. Примчались из Армавира штабс–капитан и есаул из контрразведки.
Они долго допрашивали Катерину. Та плакала навзрыд, хвалила убитого и проклинала убийц. Но по делу она сообщила очень мало, накормила хозяина ужином и легла спать. Ночью на сонную в темноте навалились какие‑то бандиты, привязали её к кровати, заткнули рот подушечкой-«думкой». Только утром ей удалось вытолкнуть кляп изо рта и закричать.
Трудно было сказать, по поводу чего больше сокрушались контрразведчики — оттого, что погиб участковый начальник или что исчезли списки осведомителей и другие секретные документы.
Наверное, больше о последнем.
