Неожиданно он совсем пал духом. Испания, темноглазые senoritas[11], кастаньеты и корриды. Он уже заранее ненавидел все это…
Неожиданно он вспомнил Шарлотту, представил, как она обнимает его за шею, а ее светлые волосы струятся у нее по плечам, как дрожат ее алые губы, как в порыве страсти вздымается ее пышная грудь.
Было ли то, что он испытывал к ней, любовью? Не успел он задать себе этот вопрос, как ощутил прилив тоски по Англии, по всему, что было ему таким знакомым и близким: по своим друзьям, их беседам и смеху, по тем пьянящим и нежным мгновениям, которые дарили ему женщины вроде Шарлотты, игравшие такую большую роль в его жизни.
Он чувствовал, что скучает по дому, словно школьник, но неожиданно в его мрачные раздумья ворвался гордый тихий голосок, объявивший:
«Я никогда не соглашусь быть на побегушках у слуг!»
Неожиданно лорд Линк рассмеялся. Возможно, и в Испании есть своя прелесть.
Сеньор Падилла с поклоном проводил покупателя и закрыл за ним дверь. Пол его крохотной лавки был грязным, потолок казался серым от паутины, но деликатесы, которыми были забиты все полки, отличались отменным качеством.
Сеньор Падилла был толстым и ленивым, но обладал редкой способностью безошибочно оценить качества предлагаемых ему колбас и ветчин словно он мог видеть сквозь оболочку. Он умел уловить тончайший аромат, распознать почти неуловимые оттенки вкуса, что было не под силу большинству его конкурентов. Он умел уговорить своих поставщиков привозить ему масло, сделанное из отменных сливок, и самые свежие яйца.
Вразвалку сеньор Падилла направился в глубь лавки, вытирая руки о свой фартук и с чувством удовлетворения думая о том, что приближается время обеда.
Внезапно дверь, ведущая во внутреннюю комнату, приоткрылась, и в образовавшемся отверстии показалось маленькое грязное личико.
— Сеньор Падилла, — раздался взволнованный шепот.
— Это вы, Вентуро? — громко спросил сеньор Падилла.
— Быстрее, сеньор, мне нужно поговорить с вами.
Сеньор Падилла повернулся к своей тощей, сварливой жене, подсчитывавшей выручку.
— Я отлучусь на одну минутку, дорогая, — мягко произнес он.
Его жена даже и виду не подала, что слышала его, но кончик ее острого носа дернулся, словно от негодования.
Сеньор Падилла с трудом протиснул свой огромный живот в узкий проход позади прилавка и, войдя во внутреннюю комнату, увидел оборванного мальчугана, который, казалось, приплясывал от возбуждения.
— Сеньор, сеньор! Угадайте, что произошло!
