Гусары между тем укладывали на бруствер жерди — вроде торчащих из траншеи ружейных стволов. Переговаривались.
— Ровнее клади. Чтоб хороший вид был. Не то полковник осерчает.
— Строг. Оченно даже строг.
— Однако не лют. Вот господин майор — те уж больно лютые. Надысь Федоту-трубачу два зуба, как не было, выбил. А почто? — и сам не скажет.
— А ты, Федот, полковнику, его высокоблагородию, пожалься. Он приструнит.
— Солдату жалиться ни к чему. Служба тяжела, да польза от ней большая.
Когда офицеры подошли поближе, говорок затих. Гусары выбрались из траншеи, начали одеваться.
— Ладно построили, — похвалил их Алексей. — Сам сегодня попробую.
— Точно так, господин поручик. Покажите молодым свою руку.
Буслаев рассмеялся:
— Вот ты и попал в старики, Алексей. В двадцать лет-то. Славно!
— Что ж, ваше благородие, — дядька Онисим взялся набивать трубку, — война не годами возраст отмеряет, а боями да ранами. Тревогами да трудом.
— Ишь ты! — похвалил его Буслаев. — Умен. Кто ж тебя научил-то?
— Война и научила, ваше благородие. Как мачеха учит.
Из поредевшей березовой рощи вышли корнет Александров и Параша. Корнет вел в поводу навьюченного коня. Стало быть, ученье началось.
Алексей пригляделся. Стал прислушиваться. Подошел поближе, вроде бы по другому делу, стал вполоборота, бочком.
Александров сбросил наземь вьюки, расседлал лошадь.
— Запоминай, — сказал Параше строгим голосом. — Начнем седловку… Ты верхом-то когда ездила?
— Бывалоча. Батюшка в ночное посылал. Да и барин тож.
— Но в седле…
— Какое там седло? Рогожку набросишь, а то и без ней задним местом ерзаешь.
— Запоминай, — сказал Александров Параше строгим голосом и стал показывать седловку по порядку. — Сперва кладем потник. Гладко, ладонью расправляем, чтоб ни складочки. А то за полверсты так холку намнешь — хоть бросай коня. Теперь — чепрак, а уж на него седло. Затягиваешь подпруги. Туже тяни, не бойся. А то в самый момент не на коне, а под конем окажешься. Тяни, тяни. И поглядывай: иной хитрый конь брюхо надувает, так ты его кулаком в бок, либо коленкой придави. Вот, хорошо.
Алексей шаг за шагом подбирался поближе — интересно было. Буслай тоже не отставал, усмехался в усы.
— Стремена подгоняй.
— Это как?
— А вот так: чтобы встав на них, между седлом и этим… местом было четыре пальца.
— С вершок, значит? А зачем? Сидя-то на ж… удобнее ехать, чем стоя на ногах.
— Смотря сколько ехать, — чуть зарумянившись, объяснил Александров. — В дальнем походе при таких стременах и ноги и… это место меньше устают. Да и в бою рубиться стоя способнее. Ты ведь дрова сидя не рубишь?
