Полковник рапорт (донос) со всем вниманием прочел, положил его на стол, прижал малым ядром, что в бою его коня сгубило, и тихо, беззлобно, даже с грустью молвил:
— Ну и дурак.
— Я дурак? — уточнил Измайлов.
— Ты не дурак, ты подлец. А дурак я. Дурак, что в это время к ним не наведался.
— Государю отпишу, — пригрозил Измайлов.
— Хоть Господу Богу. Только вряд ли он к такому прислушается. Писал бы ты отставку, а?
— Я на службе Отечеству!
— Из штаба — вон. Вагенбург (тыловое обеспечение) тебе вотчина. Там непременно по своей натуре проворуешься, мы тебя перед строем расстреляем.
— Слушаюсь, ваше превосходительство.
В вагенбург Измайлов не был отправлен, оставлен при штабе. И подличал как и прежде. Что ж, война порождает не только героев, но и подлецов. И кого из них больше — той армии и судьба…
— Спасибо, Евсеев. Только я его не пугаюсь.
— Пошел бы он с нами в бой, ваше благородие, так уж из него и не вышел бы.
— Ты не говорил, я тебя не слышал. Пусти, я устал, спать хочу.
Алексей отдал коня ординарцу, что дожидался у балагана, забрался внутрь, устало, с наслаждением вытянулся на прелой соломе. Легко подумал: хватит для меня на сегодня. Спать…
Он быстро уснул. Но кто ему снился? Несчастная Мари? Бедная Параша? Или босой мальчуган с голубыми глазами? Кто скажет?
Чем свет зашумел возле балагана корнет Буслаев. Отнекивался ему вполголоса Волох:
— Спят еще, ваше благородие. С вечера поздно легли, уж в полную ночь. — Кашлянул, прошептал: — Да и под хмельком.
— Буди, буди! Позицию будем оборудовать. Не поспеем к обеду — полковник уши надерет.
Алексей почувствовал цепкую буслаевскую руку на своей ноге, отбрыкнулся, вышел наружу.
— Хорош! — рассмеялся Буслаев. — Ты ровно в скирде ночевал. — Сам он был свеж, бодр, умыт.
Алексей скинул рубаху. Возле балагана, на чурбачке, — ведро с водой, жестяная кружка, обмылок на кленовом листе. С удовольствием умылся, нагнулся, скомандовал:
— Слей!
Волох щедро окатил ему голову из ведра, протянул расшитое полотенце.
— Где умыкнул-то?
— Гостинец вам, от Параши. Своей рукой расшила. Сама-то передать застеснялась.
Ведро с чурбачка исчезло, появился вместо него деревянный кружок. На нем — полкалача, серебряный стаканчик, куриная ножка.
— Откуда курица? — удивился Алексей. — Тоже от Параши?
— Коли яйца есть, так и курица найдется, — уклончиво объяснил Волох.
— Себя-то не обидел?
— Никак нет. Мы с господином полковником уже по чарке приняли, еще с рассветом. Ради солнышка.
