— Здравствуйте! — сказали те вместе.
Онисья подтащила скамью, смахнула с нее глину:
— Садитесь, гостеньки, устали небось?
— Как забрели, говоришь? — повернулась Шурочка к Игорю. — Да просто. Шли, шли и вышли… Хозяюшка! — сказала Шурочка, — водицы бы нам…
— Кваску я вам… — метнулась в избу. Принесла эмалированные зеленые кружки, налила: — Пейте на здоровье!..
— И знаете, если можно, дайте щепотку соли. Забыли соль. А помидоры без соли невкусные…
— И сольцы можно — айдате в избу, нагребу…
Суетясь у посудного шкафчика, Онисья сказала:
— Игорек вон помидоры с сахаром любит, с медом…
— Уж не сын ли? — спросила Шурочка, оглядывая огромную печь, кровать с кружевным подвесом, с горкой подушек, пышные алые цветы герани и патефон на этажерке.
— Да почти сын… Родственник… — смешалась Онисья.
— А что строите?
— Баньку. Осенесь вот эту избу начали делать. Всю весну маялись.
— Дорого встала?
— Нет. За машину только да за кирпич вон для баньки… Все Игорь…
— Эй, скоро что ли? — страдая от нетерпения, позвал Ефим. — Костер-то потухнет…
— Иду, иду… Ну, спасибо за квас, — сказала Шурочка и, не взглянув на хозяйку, вышла.
Игорь понуро сидел на скамье, поигрывал со щенком.
— Приходи к нам в гости! Во-он за стожками… Угостим вином и сардельками, поджаренными на костре. Таких ты не едал — деликатес…
— Чего эт он пойдет? У нас и свое все есть… — встряла Онисья.
— Работничков-то в наше время днем с огнем искать надо. Так что вы уж не заморите человека, — отпарировала Шурочка.
Игорь не спеша поднялся, снял брюки и, не глядя на гостей, двинулся к озеру:
— Батя, я покупаюсь, — сказал он.
Игорь бежал по плахам к лодке и все не мог унять смятение от встречи и все не мог понять, отчего же он чувствует себя так потерянно, стыдно.
Следом за ним прибежал взволнованный, легонький Петр Алексеевич, но Игорь уже оттолкнул лодку, и старик, запыхавшись, успел только помахать руками, крикнуть:
— Игорь, ты там не больно-то балуйся… Ты только поплавай, отдохни… Не ныряй…
И сворачивая за тростник, Игорь еще глянул на маленького, забрызганного раствором человека и крикнул в ответ:
— Нет, нет, батя… Я тихонько…
Он быстро выгреб на середину и упал с лодки.
6
А Шурочка, придя к прогоревшему костру, села на спальники и, стараясь не видеть ликования Ефима, подобострастно суетившегося над ломким лесным сушняком, начала расстилать на потрескавшуюся от жары, короткую травку газеты. На газеты выложила свежие огурцы, помидоры, развернула соль.
