— Вытряхни этого слизняка из спасжилета, пусть тонет, — сказал Козлов.
— Жалко.
— А чего мельчить русскую породу.
— Брось смеяться, — сказал Владька из воды. — В лодке уже вода. Нам не залезть — перевернем. Ты, Валера, держись. Тебя вместе с лодкой выкинет на берег. Тут километра два. А я попробую доплыть с этой кулемой. А ну, рыцарь, надувай жилет! Плыви впереди…
Остались живы. Сегодня Владька остановился у тракта в деревне купить сигарет. Зашел в магазин — там Кравцов.
— Ты, куда, Кедрин?
— На водную, загорать.
— Я тоже. Поехали вместе.
— Ну, поехали, — нехотя согласился Владька.
— Ты куда думаешь сдавать?
— В ЧэПэИ.
— А я в авиаучилище. Отец обещал пристроить. Батю у меня уважают, — комэскадрильи был.
— Ну из тебя летчик… Хвосты разве обтирать от пыли…
— А что я?
— Мне не жалко. Можешь и в космонавты проситься. Даже в разведчики.
— А что я?
— Мне не жалко. Только если б довелось, я бы с тобой не пошел…
— Да иди ты…
Владька развернул мотоцикл и поехал. Кравцов за ним. Обогнал. Помчал с олимпийской скоростью. Доволен. «Достижение, — думает Владька. — Дурак». И уже не дает себя обогнать. Издевается. Подпустит и умчит. У Тольки глаза — «лампочки». Боится выжать больше ста… Потом Владьке надоело. Пристроился сзади. Так и доехали до водной станции…
— На, выпей, — говорит Кравцов и подает стакан.
— Не хочу.
— Чего ты? Я ведь ем твой бутерброд. Зазнаешься?
— Нечем пока.
— Брось. Все мы человеки. На, испей. От простуды.
— Да изыди ты.
— Зазнаешься?
Владька взял и выпил. Холодное. Горькое.
— Ты чего сегодня с яхтой будешь делать? — спросил Толька, хлопая от дыма белобрысыми ресницами.
— Днище шкурить.
— А я думаю покрасить. Как только лед сойдет, сразу же сброшу на воду. Поставлю паруса. А-ах.. Ты Алю Чернову знаешь?
— Знаю.
— Просится на яхту.
— Из красивых девчонок яхтсменов не получается — быстро замуж выскакивают, — сказал Владька, вспомнив о Файке.
Файка сама написала ему записку. Встретились. Сходили в кино. У Файки зимой и летом смуглое лицо, зеленоватые мечтательные глаза, русые, короткие волосы хаотически падают на высокий лоб. Владьке охота поцеловать тугие, потрескавшиеся губы Файки, но, когда это будет, он еще не знает.
— Она что, тебя любит?
— Кто?
— Ну, Алька.
— Прямо. Ей мой брат приглянулся. А брат любит Римку — стюардессу с ребенком. Хохма! А мне что-то никто не нравится, — сплюнул, — свяжись с бабами…
— Ну, тебе это не грозит.
— А что я?
— Быстро поймут и бросят.
— Да иди ты…
— Некуда.
— Брось, это ж поговорка, — сказал Толька, подкидывая в костер соломы.
