Мы сложили пирамиду из камней. Горгот приносил камни, которые человек не мог даже прикатить. Кто мог сказать, одобрил бы Мейкэл головы стражников, или ему было бы все равно, но мы выложили головы как почетный караул вокруг его могилы. Не знаю, чего бы мог пожелать Мейкэл. Он практически не существовал для меня до самой последней минуты своей жизни. Я удивился, что его смерть тронула меня. Но это было именно так.
Меч разит человека и выпускает из него жидкость. Жидкости могут быть семи цветов. Артериальная кровь — алая, венозная — темно-красная, желчь имеет цвет свежескошенной травы, жижа из вспоротого живота — коричневая, но все эти жидкости, высыхая, оставляют пятно ржаво-смоляного цвета. Красному Йоргу самое время отправиться к ручью и смыть с себя кровь всех стражников крепости. Я наблюдал, как розовеет вода, закручиваясь водоворотами.
— Ну и что все это значит? — подходя сзади, спросил Макин.
— Они убили моего идиота, — ответил я.
Повисла пауза. По-моему, со мной Макин каждый раз вынужден был брать паузу, словно я постоянно ставил его в тупик.
— Мы в Норвуде говорили тебе, что Мейкэл умирает, но ты даже внимания на это не обратил, — помолчав, сказал Макин. — Почему сейчас тебя это задело? Скажи правду, Йорг.
— Что есть истина? — Я смыл с рук остатки крови. — Помнишь эти слова Понтия Пилата? Что есть истина?
— Отлично, можешь не продолжать, — сказал Макин. — Нам нужно спешить и перейти через мост, пока о твоем подвиге еще никто не знает.
Я выпрямился, стряхнул воду с волос.
— Я готов. Пошли.
Пока братья садились на лошадей и выезжали на дорогу, я улучил минуту и напоследок еще раз подошел к каменной кладке. Некромантия запульсировала у меня в груди, эхом отозвалась боль: боль раны, боль от коварного предательства, горячей и красной струйкой из меня вытекали силы. Вороны, налетевшие на свежесрубленные головы, поднялись в воздух, шумно хлопая крыльями. Я молча стоял у груды камней, в голове было пусто, спроси кто, и я не смог бы описать свои чувства. Взгляд выхватил из общей картины желтые пятна лишайника, кварцевые жилы, расползшиеся по большому валуну, черные ручейки крови. Казалось, отрубленные головы наблюдают за мной. Нет, мне это не казалось. Я медленно обходил каменную кладку, и каждая голова пустыми глазницами следила за мной. Первого стражника я снял стрелой в глаз, и поймал взгляд его уцелевшего глаза.
— Йорг. — Губы, медленно двигаясь, произнесли мое имя.
