Искусство выживать постигается тогда, когда ты отказываешься подниматься дальше. Искусство покорения вершин осваивается тогда, когда ты продолжаешь карабкаться вверх.
«Если я умру здесь, — шепчу я скале, — если я упаду и разобьюсь насмерть, я буду считать, что жил, пусть не очень праведно, но жил в полной мере». И, собрав все свои силы, я снова начал карабкаться вверх. И, подобно шотландскому королю Роберту Брюсу I, научившемуся упорству и терпению у паука, с восьмой попытки я одержал победу. Испытывая приступы тошноты, оставляя струйки слюны на скале, я наконец-то преодолел оставшийся вертикальный отрезок и распластался на плоской вершине. Меня била дрожь, я с трудом переводил дыхание, больше похожее на рыдания, казалось, я впервые был на грани полного истощения.
Для покорения горных вершин ты не берешь с собой ничего лишнего — только крайне необходимое. Горы учат дисциплине — и, заметьте, совершенно бесплатно. Говорят, время — лучший учитель, но, к сожалению, оно убивает всех своих учеников. Горы тоже хороший учитель и не такой беспощадный, лучшему ученику они оставляют жизнь. Горы учат меняться. Здесь погода может мгновенно из прекрасной превратиться в отвратительную. Один и тот же склон в один момент может показаться вполне доступным, в другой — матерью, от груди которой восточный ветер старается оторвать твой окоченевший труп.
Многочисленные попытки покорить Перст Всевышнего дали мне возможность понять, что значит держаться на кончиках пальцев. Когда я, дрожащий от слабости, наконец оказался на вершине стелы, я понял, что всю свою жизнь держусь на кончиках пальцев.
Я перевернулся на спину. Я лежал на вершине, и между мной и безжалостно синим небом не было ничего. Я поднялся сюда налегке, ничего не взяв с собой, на этой плоской вершине не было места для кого-то еще — людей или привидений, не было места для Катрин, Уильяма, моей матери, отца. Они были далеко внизу. Не было призрака ребенка, и не всплывала в памяти медная шкатулка. В горы меня гнала не жажда риска или побед, а желание чистоты и возможность сосредоточения. Когда у тебя есть всего пять секунд, чтобы не сорваться вниз, превратившись в месиво из костей и порванных кишок, когда твое тело держится на восьми пальцах, затем на семи, пяти… ты делаешь выбор между черным и белым и полагаешься только на первозданный, ничем не отягощенный инстинкт.
Когда ты карабкаешься вверх на пределе сил и наконец добираешься до какой-нибудь недоступной вершины или уступа, перед тобой открывается новая перспектива, на мир смотришь по-другому. У тебя не просто угол зрения меняется, ты сам меняешься. Говорят, нельзя вернуться назад. Я это понял, когда после четырех лет скитаний по дорогам вернулся в Высокий Замок. Я ходил по тем же залам, видел тех же людей, но я никак не мог вернуться. Все было другое, я на все смотрел иными глазами. Такие же перемены происходят с тобой, если ты поднимаешься в горы, пусть ненадолго. Взбираешься на вершину, смотришь на мир с высоты, вниз спускаешься новым человеком, и мир для тебя неуловимым образом изменился.
