— Как на работу. Не лень же за пять километров сюда таскаться.
Череп бодро схватил свою лопату и принялся энергично копать, словно не было полуденного зноя.
— А мне так парное молочко нравится. Протеин и все такое.
Борман со вздохом обхватил выступающее из земли бревно и попытался сдвинуть его в сторону, бросив Черепу:
— Спортсмен, блин, старатель, археолог фигов, если бы не ты, может, и не таскалась бы сюда.
С другой стороны бревно обхватил Спирт:
— Да, Череп, когда ты ей ляпнул, что мы археологи, я чуть в окоп не упал. Сказал бы…
Борман резко оборвал его:
— Ладно, все — харе, закрыли варежки. Работаем. И не улыбайтесь, как идиоты.
Отряд усердно принялся демонстрировать работу по поиску и установлению имен павших воинов. Женщина подошла к краю раскопа.
— Устали, сынки? Отдохните. Попейте молочка.
Череп с готовностью отбросил лопату в сторону.
— О, спасибо, мать. Это в самый раз, а то со снабжением тут плохо, военкомат одни консервы присылает.
Борман тихо шепнул Спирту:
— Порекомендовал же ты мне этого идиота — военкомат ему консервы присылает… Его даже в стройбат бы не взяли.
— Ладно тебе. Зато сильный. А что дурачок — так это даже лучше.
Видя, как жадно Череп пьет из банки молоко, Чуха не выдержал и тоже вылез из раскопа.
— Вы коллегам своим оставьте, товарищ младший научный сотрудник.
Борман закатил глаза:
— Еще один актерский талант пропадает.
Череп с неохотой передал банку Чухе и благодарно улыбнулся старушке:
— Спасибо, мать.
— Это вам спасибо, ребята. Жара-то какая. Вам небось на озеро, купаться хочется, а вы тут с утра до вечера… святое дело… Низкий вам от меня и всего народа…
Борман бросил наполовину вытащенное бревно и подошел к женщине, боясь, чтобы никто не сболтнул лишнего.
— Ну что вы, это наш долг. Каждый кого-то на этой войне потерял…
Старушка продолжала:
— Никому они тут не нужны. Ни властям, ни военным. А время ведь идет. Грех это так жить — на костях, в беспамятстве.
Борман вздохнул и скосил глаза в сторону:
— Да, поздно спохватились.
— Удается имена узнать?
— Не всегда. Увы. Но мы надежды не теряем. Сами видите, работы невпроворот.
Борман грустно кивнул на изрезанную поляну, словно жаловался мнимому начальству на непосильные объемы работ.
Женщина сочувственно покачала головой.
— Бои тут жестокие шли. Такие же как вы они тогда были. Дети еще совсем. Погибали, а на их место новые снова шли и шли… Господи…
Старушка протерла краем платка набежавшие слезы. Следопыты, потупив взгляды, разошлись по раскопу, делая вид, что работают, словно боялись посмотреть в эти влажные старушечьи глаза. Женщина не уходила.
