ГЕРЦЕНИАНА
Есть особая горькая прелесть в герценовских заграничных изданиях. Она горька потому, что воочию видишь, каких трудов стоило Герцену издавать эти книги в Лондоне или Женеве в надежде, что все же проберется его слово через границы николаевской России, дойдет до сердца подневольного человека и заставит его биться сильнее... Я не упускаю ни одного случая пополнить эту герценовскую плеяду книг и сожалею не о том, что (66) она никогда у меня не будет полной, а о том, что тысячи и тысячи этих выпущенных с таким трудом книг были уничтожены в царской России.
После смерти жены, Натальи Александровны, А. И. Герцен смятенно думал о судьбе и воспитании своих маленьких детей. Он уехал из Ниццы, жил с ними в Лондоне, и здесь в 1853 году одна из почитательниц Герцена - немецкая писательница Мальвида Мейзенбуг- вошла в его дом и занялась воспитанием детей. Обо всем этом широко известно из "Былого и дум", но есть одна страничка отношений Герцена к Мальвиде Мейзенбуг, сохранившаяся в виде его надписи на второй книжке "Полярной звезды" за 1856 год:
"Мальвиде Мейзенбуг для изучения Русского языка. 24. Лондон".
В книжку вплетен и словарик русских слов, написанный рукой Мейзенбуг. Стоит привести список слов, присущих стилю Герцена, особенности языка которого Мейзенбуг, видимо, стремилась изучить: "хлаповень", "булыжник", "посудинки", "востро", "пойду-ка и я тяпну чарочку: вернее будет - скорей согреешься", "шмыгнуть", "обглодок", "шкальчик", "становой", "серчать"...
На другой книжке "Полярной звезды" за 1862 год есть сделанная детской рукой надпись ее владельца:
Lise Herzen.
Как известно, судьба дочери Герцена и Тучковой - Лизы была трагическая: семнадцати лет от роду Лиза покончила самоубийством. Но то, что одна из книг "Полярной звезды" принадлежала лично ей, и Лиза, судя по надписи, дорожила ею, напоминает об этой одаренной, не по годам созревшей, со своим сложным внутренним миром девочке.
Авторские надписи зачастую ничего не содержат, кроме вежливого внимания; иногда, однако, они хранят и глубокие приметы отношений. Егор Иванович был старшим братом Герцена. Об отношениях между братьями подробно рассказано в "Былом и думах". Но, может быть, точнее всего отражает эти отношения надпись, сделанная Герценом на оттиске "Кто виноват?" из № 12 "Отечественных записок" за 1845 год: "Егору Ивановичу - Герцен", вот и вся надпись - лаконичная, холодноватая, не выражающая истинных душевных чувств автора.
