— Я не опоздаю.
Черт бы побрал этого человека!
Эви раздраженно сдула со лба золотистый локон. Он очень ловко вывернулся, рассказав о том, что делал прошлой ночью. Она уже почти вернулась в спальню, когда поняла, что позволила ему сорваться с крючка. Сунув руку в карман жакета амазонки, она что-то проворчала.
— Вы что-то сказали, миледи? — осведомилась Морган, глядя на нее с некоторым удивлением.
Эви деланно улыбнулась:
— Ничего, Морган. Спасибо за помощь. Теперь я справлюсь сама.
Морган кивнула и удалилась. Дождавшись, когда закроется дверь, Эви принялась мерить шагами пол. Бенедикту удалось отделаться от нее, но еще есть возможность допросить его во время прогулки.
Собственно говоря, у нее будет возможность делать все, что угодно, во время их прогулки. Можно смотреть на его безупречный профиль, слушать бархатистый голос, вдыхать его восхитительный аромат. И можно не беспокоиться, что мама станет критиковать ее поведение или сестры вмешаются в разговор.
В животе комом свернулось беспокойное нетерпение.
Этот человек — загадка. Иногда он просто несет вздор. А иногда… иногда они болтают, как старые друзья.
Эви покачала головой и вздохнула. Странно, что он способен вызывать в ней столь сильные эмоции. Как получается, что он влечет ее к себе и одновременно раздражает?
В дверь тихо постучали. Эви последний раз погляделась в зеркало и расправила темно-синие бархатные юбки амазонки, прежде чем откликнуться:
— Войдите!
На пороге появилась мать в утреннем платье изумрудного шелка. Она держалась напряженно.
— Здравствуй, дорогая. Надеюсь, я не помешала?
— Вовсе нет. Входи!
Мама тихо закрыла за собой дверь.
— У тебя есть минутка, дорогая? Мне кажется, что нам пора поговорить.
— Да, конечно.
Эви глянула на позолоченные часы на каминной доске. Менее чем через десять минут она должна встретиться с Бенедиктом. Но он может подождать.
Так и не поняв, в каком настроении мама, Эви уселась на стул. Мать сделала то же самое. Несколько секунд обе неловко молчали. Эви сидела прямо, сложив руки на коленях, как полагается воспитанной леди. Что-то в манерах матери заставляло Эви нервничать, хотя она не понимала, что именно. Она старалась излучать уверенность и безмятежность, но на деле ее трясло от волнения. Поняв, что раздражающий стук производит носок ее туфельки, она поежилась и заставила себя сидеть спокойно.
— Сегодня за завтраком ты казалась весьма рассеянной. Мне кажется, тебя что-то беспокоило, хотя я не имею ни малейшего понятия, в чем дело.
