От возможного причисления к плохому обществу, мама, судя по виду, готова была лишиться чувств.
— О нет, миледи, — прошептала она. — Ведь нет?
Леди Баррингтон утвердительно кивнула головой.
— Мистер Стаббс-Хей — джентльмен из весьма уважаемой семьи, а его мать — кузина одной из патронесс «Олмака».
— Ох, мэм, это слишком, — перебила Антигона. — Возможно, он из весьма уважаемой семьи, но он не джентльмен, уверяю вас. Он…
— Его семья живет в Хейбанк-Мэноре сотни лет. Это старая, процветающая, уважаемая семья, — продолжала леди Баррингтон. — Влиятельная семья.
— И влияние компенсирует его крайнюю неспособность держать руки при себе и вести себя как джентльмен?
— Антигона, — предупредила мать. — Не забывайся.
— Я прекрасно помню свои способности, мама. Именно поэтому мистер Стаббс-Хей оказался на паркете.
— Довольно, юная леди. — Леди Баррингтон от отвращения так поджала губы, что они побелели. — Я достаточно от вас наслушалась. — Она повернулась и надменно посмотрела на маму, в ее тоне звенел лед: — Вам лучше учесть мои слова, миссис Престон, если вы надеетесь спасти то, что осталось от репутации ваших дочерей после этой пагубной выходки.
— Ох, миледи, — в отличие от Антигоны, сокрушалась мама. Она панически посмотрела в коридор. — А как же Кассандра?
— Мисс Престон с моей помощью и влиянием выдержит эту бурю. Оставьте миссис Стаббс-Хей мне. Бал продолжится, словно ничего не случилось, но… — Леди Баррингтон повернулась и, прищурившись, окинула Антигону долгим взглядом. — Вероятно, без мисс Антигоны, по крайней мере на время. Ей определенно не место рядом с сестрой. Нужен стратегический интервал, чтобы успокоить болтливые языки.
— Это мне прекрасно подходит, спасибо.
— Антигона! — прошипела мать. — Что ее милость о тебе подумает?
Леди Баррингтон подумает, что ее долг — убедить брата освободиться от такой непокорной, дерзкой девицы и положить конец всякому общению с мисс Антигоной Престон. И это Антигоне только на руку. Но леди Баррингтон уже плыла по коридору, оставив маму высказываться без всяких ограничений.
— Мне следовало бы знать, что тебе нельзя доверять. Ты все погубила. Все. Долгие месяцы приготовлений. Как ты могла? — продолжала кипятиться мать. — У тебя нет ни стыда, ни контроля над собой. Ты знаешь, как важен этот вечер для твоей сестры. Для всех нас.
— Я прекрасно понимаю, что правильно, а что — нет, мама. Вот почему я так поступила. И мне невозможно внушить, что это я была неправа. Мне жаль, если ты считаешь, что я подвела Кассандру…
