Бат-Шева уже мирно посапывала — она так наматывалась за день, что частенько уже с закатом валилась в постель буквально полуживая. Дочки лежали рядом с ней, свернувшись клубочком, как котята. Агасферош вышел на порог дома, и в тот же момент на него упала крупная капля дождя. Он понял, что это будет не просто дождичек — такая капля, размером едва ли не с вишню, предвещала сильную грозу. И он был прав: капли забарабанили по крыше, по пыльной дороге, по которой только что провели осужденных… А потом вдоль дороги пронесся ураганный порывистый ветер, подымавши за собой пыль и мусор..
Мимо помчались, что есть мочи, с Голгофы к своим домам зеваки, громыхали своими доспехами поспешающие легионеры. Буквально в мгновение ока улица опустела, а ливень стал настолько силен, что нельзя было разглядеть противоположной стороны улицы.
Какое-то неприятное, смутное чувство будоражило душу Агасфероша. У него перед глазами, как наяву, стояло лицо Иешуа с его мольбой… Ну, конечно, он бы разрешил Пророку присесть на пороге дома и хоть минутку передохнуть, но когда он увидел, как смертоносный таран креста направился в сторону его малышки, он, не задумываясь, что есть силы, оттолкнул крест вместе с привязанным к нему Иешуа. А что он мог еще сделать?
Все время на ум приходила та последняя фраза, которую произнес тот, который нарек себя Царем Иудейским. Что это — угроза? И куда я пойду? И как я буду ждать того, которого через час уже не станет?
Агасферош несколько раз ходил на проповеди Иешуа, который был ему чем-то очень симпатичен. Он учил любви к ближнему и добру. Он не называл себя Божьим Сыном, как называли его ученики, но в то же время и не возражал им, молча принимая эти слова.
Правда, дважды Агасферош был удивлен поведением Иешуа, когда тот отказался выйти к матери своей и братьям своим, хотя только что вещал: «Чти матерь свою». А потом еще, когда он отказал женщине Хананеянке излечить дочь ее, ибо она не из дома Израилева… Но — подумал тогда Агасферош — все же это простительно: все мы человеки! Кто из нас не ошибается? Кто из нас не делает необдуманных поступков в моменты гнева или отчаяния?
* * *
Шло время… Вот уже и старшая дочь Агасфероша, Елишева была на выданье — четырнадцать лет, тот возраст, когда пора становиться женой… Не зря говорят, что незамужняя женщина — это незаконченный сосуд.
И вот сыграли свадьбу… На послетрапезных танцах Агасферош так отплясывал, что оставил позади многих молодых: все удивлялись, сколько же сил у этого моложавого папаши! Бет-Шева любовалась своим мужем, но ей как-то даже взгрустнулось, что она-то уже не та: погрузнела, спина иногда побаливает… Видать, взаправду, бабий век короток!
