Сорок пять лет австрийское самосознание кормят сентенциями. Мы — маленькая страна! Зигзаги истории сделали нас тем, что мы есть! Мы бессильны оказать влияние на современное политическое и экономическое состояние мира, где все определяется борьбой сверхдержав! Мы скорее похожи на невинных вундеркиндов из венского хора мальчиков. Однако наша незначительность обеспечила нам уютное и неприметное существование, помогла добиться выдающихся достижений. (Позвольте привести забавный пример. Заголовок в газете «Кронен Цайтунг» возвестил однажды: «Среди первых трех призеров — четыре австрийца!».)
От всего этого придется отказаться. Австрия намерена добровольно вступить в обширный экономический и политический союз. Это отвечает нашим фантазиям о собственном историческом величии, распирающим тесный детский костюмчик, но прежде всего соответствует нашему стремлению к безопасности, которое ощутимо в официальном заявлении нашего министра иностранных дел: «Мы не можем себе позволить остаться за дверью». А куда же теперь девать наше самосознание, которое мы так долго и с таким усердием приобретали?
Нет ничего сверхъестественного в том, что общественное мнение подорвано этим противоречием. Необычным предстает лишь то, что этот интеллектуальный коллапс наступил прежде всего в споре о цвете номерных знаков, в проблеме, к которой следовало бы относиться как к нелепому курьезу, если бы изначально не было ясно, что речь идет о реальной истине, страстно жаждущей выставить себя напоказ в символических одежках.
Австрия, выражаясь обобщенно-символически, — это эксгибиционист, который на глазах у равнодушной мировой общественности распахивает плотное, скрывающее его тело пальто, чтобы затем с некоторым основанием заявить в свое оправдание, что-де и фаллос его в сущности является всего лишь символом фаллоса. Следует ли называть этого эксгибициониста «Малышом», учитывая его возраст и инфантильное поведение? Или перед нами слуга-лилипут с фаллосом-протезом?
Другим характерным примером, демонстирующим символизм австрийского умения показать себя, была, разумеется, уже упомянутая дискуссия об изменении австрийского государственного герба. Государственный герб является символом per se,[17] а потому его обсуждение должно было вылиться в настоящую вакханалию символических значений. Пик дискуссии был достигнут тогда, когда в нее включился человек, который (вполне в австрийском духе) по роду своей деятельности превратился в символ. Речь идет об австрийском президенте Вальдхайме, который заявил, что и ему удаление серпа и молота из лап геральдического орла представляется «уместным», потому что «данные символы вследствие их связи с символами коммунистическими народ понимает теперь неправильно».
