– Я же говорил, – удовлетворенно похвастал бомж и неожиданно резко крикнул: – Бежим! – И он действительно куда-то побежал, чего не скажешь обо мне. Меня охватила реальная паника, но люди обычно, впав в это состояние, начинают разводить мышиную возню, развивать какую-либо деятельность, а вот я, наоборот (все у меня через… неважно какое место), впала в ступор, который продолжался до тех пор, пока один из ментов не двинулся по направлению к бакам со словами «а сейчас мы посмотрим, кто у нас здесь». Здесь, понятное дело, сидела я, и, осознав это, в мозгах у меня что-то переклинило (мне не впервой), и в два счета выпрыгнув из своего временного пристанища, я побежала зачем-то не к дому, а в обратном направлении.
– Держи ее! – выкрикнул один из ментов, но догонять меня им не пришлось, потому как в «обратном направлении» как раз красовались, ничуточки не прячась, патрульные машины, и им, ментам, лишь осталось распахнуть автомобильные двери, куда я со всего размаха и влетела.
Заперев меня в машине, служители порядка отправились отлавливать еще кого-то – это я поняла по услышанным фразам типа «где он» и «от нас не уйдет».
Машин было всего две, и в первой уже сидели пойманные Калач и Гривен. Я запланировала показать им кулак, ежели они обернутся. Но они этого не сделали – слишком увлечены были потиранием ушибленных мест.
Через непродолжительный период времени одиночество мое прервалось появлением ментов, сковавших наручниками мужика, которого посадили на заднее сиденье рядом со мной. Расфасовавшись по машинам, мы все тронулись в путь.
«Боже мой, куда меня увозят? – лихорадочно билось у меня в голове. – Надо этому как-то помешать».
– Послушайте, – зажав нос от вони, идущей от соседа, и от этого слегка гнусавя, обратилась я к ментовской добропорядочности, впрочем, сомневаясь в наличии таковой. – Зачем вы запихнули меня в машину? Меня родители дома ждут, волноваться будут.
– Слышь, Михалыч, – оглянувшись на меня, сказал один полицейский тому, что был за рулем, – ты точно все баки проверил?
– Точняк! Больше нет никого.
Первый снова повернулся ко мне:
– Что ж ты врешь, собака? По мозгам захотелось? В твоем так называемом доме, кроме тебя, рвань несчастная, никто больше не бомжевал!
– Да нет же, вы неправильно поняли, – старательно глотая обиду, вызванную не слишком вежливым ко мне обращением, стала разъяснять: – Мои родители дома, в квартире. Я ушла, их не предупредив. Проснутся, увидят, что меня нет, и испугаются, понимаете?
