Я так и подпрыгнула.
– Катька, ты гений! Я абсолютно про него забыла. Давай звонить!
– Я уже звонила сегодня утром. Ответил очень-очень доброжелательный девичий голос.
– И что?
– И ничего. Она: «Алло», – а я трубку бросила. Что я могла сказать? Не спрашивать же в лоб ее адрес и не напрашиваться же в гости.
Я немного подумала.
– Слушай, недавно вычитала в одном детективе, что нужно делать. Она тебе: «Алло», а ты ей: «Здравствуйте, вас беспокоят с телефонной станции, у вас счет неоплаченный за разговор с Тверью. Уже девятьсот рублей набежало, можем и телефон отключить». Она: «Да вы что? Это какая-то ошибка!» Ты: «Назовите, пожалуйста, адрес, мы сверимся со списком». Все дела.
– Оба-на! Улетная фенька! Звони.
– Я? – удивилась я, но мне уже подсунули аппарат и продиктовали номер, который я и без того вспомнила, до того он был легким.
Трубку сначала долго не брали, а когда соизволили поднять, то вместо предполагаемого очень-очень доброжелательного «алло» я услышала грубое, неотесанное, точно с перепоя, яростное «да». Понятно теперь, почему Катька переложила на меня общение с «очень-очень…». Сначала я растерялась, но потом решила, что особой разницы между «алло» и «да» не наблюдается, поэтому стала вести диалог по разработанному сценарию.
– Здравствуйте. Вы Елена?
– И что? – по-моему, излишне грубо прохрипела она.
– Вас беспокоят с телефонной станции…
– Да пошли вы все на… – Далее последовало наименование места, куда нам надобно идти и которое я, пожалуй, не стану повторять, а сразу же за ним – частые гудки.
– Ну чего там? – шепнула довольная Катька. Конечно, не ее же послали!
– Зараза! – выкрикнула я. – Обматерила и бросила трубку!
– Дай, я ей покажу! – что-то придумав, вырвала она у меня из рук телефон. – Ну держись, грубиянка!
И стала сызнова набирать номер.
– Что ты собираешься делать?
– Сейчас узнаешь! – выдала многообещающе подруга, но узнать, очевидно, мне было не дано, ибо на том конце провода никто не захотел продолжить беседу.
– Вот стерва! – выругалась Катька, в то время как я еще была под впечатлением от чужой бестактности, от коего никак не могла отойти.
– Зараза! – повторила я.
– Стерва, стерва! – поддержала подруга.
– Зараза!
Так мы упражнялись до восьми вечера.
– Поужинаешь с нами? – гостеприимно предложила Любимова.
– Ой нет. Надо домой бежать.
Я вышла в прихожую и начала обуваться, с трудом втискивая свои под стать росту немалые ступни в Танькины мини-туфли.
– Ты как? Дойдешь в этой обувке? – проявила Катя жалость вкупе с состраданием к своей несчастной подруге.
