— Господи! Очам своим не верю! — вскричал вдруг Курашкин и хлопнул Владимирова по колену. — Товарыш Гурин! Вы мени не дознаетеся? То ж я, Курашкин! Давно мы с вами не бачилыся, скильки лет мынуло!
«Все, пропал! — подумал Владимиров. — Вляпался как между молотом и наковальнею».
Он оглянулся на наковальню, которая плевалась семечками и недоуменно переводила взгляд с жениха на Курашкина.
— Я бачу, вы добре пристроилыся, — улыбался во всю пасть Курашкин. — И пальте на вас с доброго сукна. Где же вы теперь подвызались? Чи знову просто так, товариш Артемий?
— Но-но, руками-то не лапь, — отвел руку Курашкина от рубинштейновского пальто Артемий Иванович. — Чай не казенное. Своего начальника можешь щупать.
— Мого начальныка зараз щупать не можна, — замотал головой Курашкин. — Мий начальнык самый полковник Секеринский.
— Подумаешь, а у меня сам Государь начальник! — не сдержался Артемий Иванович, видя такое неприкрытое бахвальство. И тут же испугался еще больше. Если Курашкин состоит на службе у Секеринского, то это еще хуже, чем Рачковский.
— Так чем же вы теперь займаетеся? — настойчиво поинтересовался Курашкин.
— Он у нас дачу ремонтирует, — вставила Февронья, когда Артемий Иванович безнадежно уткнулся носом в стекло, совершенно не в состоянии придумать выхода.
— Государю? — спросил Курашкин, пристально глядя на Февронью. Где-то в его голове бродила мысль, вызванная видом Февроньи, но поймать эту мысль ему никак не удавалось. Чертов боцман выбил из него последнюю способность соображать.
— Да нет, хозяину моему, надворному советнику Стельмаху, в Бобыльской.
— Заткнись, дура! — шикнул на нее Артемий Иванович.
— А я теперь снову по флотськой части, — сказал матрос. — Прызначеный служыти на крейсер «Память Азова».
— Заливай это кому-нибудь другому. Я своими глазами видел, как три недели назад этот крейсер из Кронштадта ушел!
— Вин-то пишов, це правда, але я його потом нагоню.
— Бегом, что ли?
— Навищо бегом? — обиделся Курашкин. — Меня через неделю вкупи со сменою матросив для «Владымыра Мономаха» до Одессы на поезди повезуть, а оттуды на пароходе в Средыземно море, до грекив в Пырей. А оттуды я пиду уже на крейсери до Японии.
— Уж не к наследнику ли тебя, Курашкин, Секеринский приставил?
— Ни, — испугался Курашкин. — Мени командыр наказав выполняти обязанности псаломщика при еромонахе Фыларете.
— Чего это ты так испужался, Тарас? — в отчаянии перешел в атаку Артемий Иванович. — Как же ты по флотской части, если служишь у Секеринского и ходишь в штатском? Или теперь на «Памяти Азова» Секеринский свое охранное отделение открыл?
