— Командир? Живой? — послышался в ТПУ [8] голос Фарида с легким татарским акцентом.
В панораму Авдей вдруг заметил, как заметались в поле немецкие пехотинцы, все это время державшие ровную цепь и интервалы. Вначале он подумал, что в танки, которые они сопровождали, полетели болванки артиллеристов. Когда танковая рота выходила на исходные, левее их, где, как их предупредили, наступала отдельная штрафная рота, выкатывала на прямую наводку приземистые орудия батарея ПТО. Но в следующее мгновение над полем в панораме замелькали продолговатые тени, и Авдей вздохнул с облегчением: немцев отбомбили наши штурмовики. Он тотчас передал по радио другим экипажам сбавить ход, определить цели и остановиться для стрельбы.
«Горбатые» сделали второй заход и снова сыпанули по немцам мелкими бомбами и ракетными снарядами. А тем временем открыли огонь КВ и Т-34.
Едва орудие делало выстрел, как машина тут же меняла позицию. Болванки уходили в цель, искрами вспыхивали на лобовой броне «тигра» и, казалось, рассыпались, не причиняя противнику никакого вреда.
Ближе к селу, во второй линии, куда часто молотили, посылая снаряд за снарядом, «тридцатьчетверки», оснащенные более мощными 85-мм пушками, горели три танка. Один из них — «пантера». Зажгли ее или танкисты взвода средних танков, или «горбатые», которые, пройдя в третий раз вдоль пехотных цепей и обработав их из бортовых пушек и пулеметов, улетели за новым грузом бомб и реактивных снарядов [9].
Через несколько минут упорной дуэли немцы начали отходить. «Тигры» нехотя пятились, уже не так прицельно, торопливо огрызаясь редкими выстрелами. Только чтобы отбиться и благополучно выйти из боя. Самоходка, неуклюже развернувшись боком, чадила. В нее впивались новые и новые трассы. Откуда-то сзади, слева. Видимо, все же артиллеристы. Снаряд за снарядом всаживали они в ее полосатый бок, словно пытаясь в азарте разжечь все то, что хранится под ее горбатым бронированным корпусом.
Авдей посмотрел вокруг: две «тридцатьчетверки» тоже горели, третья, которую подбили в самом начале атаки, стояла развернувшись к фронту кормой и вела огонь. Значит, экипаж был жив.
— Второй! Второй! Живой?
— Живой!
— Лосев, это ты уделал «полосатика»?
— Может, и мы. В него, командир, весь фронт стрелял! Такая живучая зверюга!
— Что перед тобой?
— Вижу церковь и крайние дворы. Пехота окапывается между домами и в огородах.
— Танки где?
— Уползли и рассредоточились среди построек. Шустро убрались.
